Чёрная радуга - [9]

— Это хранители восточных рубежей — небесные капитаны! — прошептал пораженно Клаус. — Никогда прежде не видел их…

Клаус так и стоял с кортиком в руке, а Вадим — с пистолем, так и не выстрелившим в человека-птицу, и шпагой, чей дух смерти так и не пожрал ничью душу.

— Они находятся на службе императора, — выдавил, наконец, механик.

— Да, — кивнул Вадим. Его до сих пор тряс озноб.

— Бывшие пираты Фока…

Неожиданно раздался громкий хлопок. Чуть позади между облаками повис шар, словно распустился странный цветок. Еще хлопок, чуть ближе и левее. Снова шар.

— А это еще кто? — прошептал капитан.

Милях в трех от «Перышка» на полном ходу шел черный как ночь дирижабль. На его сфере был нарисован жуткий орел с выпученными глазами. Цеппелин то исчезал за облаками, то снова выныривал, как большая хищная рыбина. Притормаживая и разворачивая корпус, им в нос выходил огромный корабль Небесных капитанов. Сначала пираты хотели резко набрать высоту и обойти серьезное препятствие, но вскоре им пришлось притормозить. А «Перышко», между тем, уходило прочь, в сторону Сораяки, в сторону спасительных огней Кантая.

— Полный вперед! — скомандовал Вадим, сбрасывая с себя оцепенение.

— Есть полный вперед! — браво подхватил Клаус. Видимо, и ему нужно было привести себя в чувство.

За спиной слышались громкие хлопки выстрелов легких воздушных пушек. Этот шум сменился треском и пронзительным свистом — Небесные капитаны пошли врукопашную. С каждой минутой шум битвы все стихал, оставаясь далеко позади. Друзья несколько раз вставали на корме, пытаясь различить между столпотворением облаков всполохи выстрелов и предсмертный танец двух сцепившихся в схватке дирижаблей. Но им почти ничего не удалось увидеть.

Вторая глава

Полотно снега походило на рваные отребья, наброшенные на плечи бездомного. Темные подтаявшие проплешины выдавали мочажины, а вытянутые торфяные гряды, припорошенные снегом, казались с дороги макушками воинов, поднимающихся из глубин болот. По левую руку шумели невысокие сосны. По их черным словно масляным стволам текли ручейки влаги с крон. Снег был вязким: копыта лошадей безжалостно рвали белое полотно, тут же превращая его в кисельную грязь. Одним словом, в Дакмур пришла весна.

Здесь она была своя — тяжелая, унылая. Небо опускалось на плечи, наполненное влагой, которую некуда было израсходовать. Низкие приземные ветра приносили студеный воздух с угрюмых равнин и темных лесов на востоке и гнали его через все болота, через поросшие вереском и бесцветными хвощами Рыхлые холмы, вплоть до редколесья на западе, где смрадные ветра запутывались в ветвях берез и кистях ольхи. Природа, которая весной отходила ото сна, здесь, на болотистых равнинах Дакмура была мертворожденной.

Двое всадников старались держаться ближе к заброшенной железной дороге, что петляла между холмов и зарослей худосочного тростника. Дакмур никогда не славился хорошим приемом, а потому удаляться от железнодорожного полотна не стоило.

— Кто-то наблюдает за нами всю дорогу от Етимхане, — сказал негромко всадник в черном плаще, оглянулся и пришпорил коня. Этот наездник был значительно выше и стройнее своего компаньона. Просторный капюшон скрывал его лицо.

Второй всадник — грузный, низкорослый мужчина — опасливо покосился назад, затем быстрым взглядом окинул болота.

— Интересно, кто же это? — спросил он.

— Ясно дело, кто, — буркнул наездник в плаще. — Мне запрещено пересекать границы Веглунда, а мы с тобой направляемся в один из его районов. К тому же уверен, рен-корпус никогда от меня не отвяжется, будь я даже настоящим пай-мальчиком. И даже тот факт, что я решил отойти от дел и уехать в дальние колонии, не успокаивает «чистильщиков». Я уверен, это их ищейка. Причем смышленый малый, со следа не сбивается, идет, словно пришитый. Гегнер воспитал себе верных слуг!

— Он же вроде как Ге-нер, — заметил толстяк.

— Он не арвинг, а лишь сын арвинга — арвенгур или бегавельс, как будет удобнее, — пояснил наездник в черном. — Он не сможет стать бессмертным, пусть даже исковеркает свое имя, как ему заблагорассудится!

— Что же им от вас нужно, уважаемый Га-тор?

— Моей смерти, Ян! Чего же еще?!

Они продолжали свой путь, следуя извилистой тропинке. Поначалу всадники держались подветренной стороны Рыхлых холмов, не желая попасть на глаза случайным путникам. Достигнув резкого поворота железной дороги влево, черный всадник остановил коня, жестом предлагая то же самое сделать и своему компаньону.

Га-тор спрыгнул на землю, припорошенную снегом, и побежал по склону невысокого холма, чуть пригибаясь к земле. С ледяным скрежетом выползло стальное жало его клинка. По странным рунам, выгравированным на стали, пробежал слабый голубоватый разряд — ками вещи был разбужен хозяином. Мастер держал лезвие горизонтально земле, словно бы собирал невидимый урожай. Отвел левую руку назад, на пальце блеснуло массивное кольцо с рубином.

Идти было сложно. Под ногами растекался кисельный снег, а под его рыхлой толщей обнажалась такая же насыщенная мертвой водой земля Дакмура. Сапоги скользили, не находя достойной опоры для толчка. В таких условиях даже небольшой уклон холма был непрост для восхождения.