Чёрная радуга - [59]

Между тем страшная мысль заставляла его вновь и вновь искать прибежища в своем поселке, искать ту неведомую силу, что хранит Барндом. Вадим думал о силе мороков, о том страшном, чуждом запахе, пронзившем его родной поселок, когда этот призрачный монстр вырвется из радужной темницы, куда отбросил его мальчик, и является ли та радуга ароматов темницей для морока? Вряд ли. Скорее всего, Вадим просто выбросил морока из своей грани — из мира запахов, — где он получил могучую силу. Но морок есть дух мира Сианук, а значит, он может переходить из одного измерения в другое, менять грани мира, скрываясь от своих врагов. Вадим не представлял, есть ли еще грани у мира, кроме зримой людьми и открывшейся теперь для него. А если их всего две? Тогда если он изгнал морока из мира запахов, значит, тот появится в мире людей.

Ночной убийца невидимой тенью пронесется по улочкам Барндома, возможно даже, что по тем самым улочкам, по которым сейчас бежит Вадим. И эта тень, этот призрак с двумя маленькими блестящими глазками пройдет полгорода, и запах его прорастет болотной гнилью, алчущим паразитом в аромате Барндома. И разорвется тугой клубок, порвутся бесчисленные нити его запахов, рухнет единство силы этого поселка. И довлеющим станет запах этого демона, пустив корни в земле обычных людей, в земле всего Энгана. И настанет день, когда все ночные люди, весь неизвестный, неразгаданный ночной народ мороков почует этот запах смерти, исходящий из Барндома, и двинется сюда, в поисках новой родины.

Все эти сумбурные, отрывочные, во многом неясные самому Вадиму мысли проносились в его голове, заставляя сжиматься, дрожать и все более ускорять шаг, спеша попасть домой. Но паутина улиц цепко держала мальчика. Тот плутал в ней, сворачивая все на новых поворотах. Когда он увидел дом Мурата, то остановился. Его окна смотрели на мальчика пустыми глазницами. В комнате Рианки также не было света. Хотя это ведь не удивительно, верно. На дворе глубокая ночь. Это странно, что он сейчас стоит здесь, посреди улицы, перед домом Рианки и смотрит в ее окно.

Вадиму вдруг стало жутко. Ему показалось, что в поселке больше нет людей. Всех унесли мороки, либо все просто исчезли. Разом, вот так взяли и исчезли. А он стоит посреди пустого города и пытается где-нибудь укрыться от преследования. Но есть ли в бегстве смысл? Возможно, уже не осталось ни Клауса, ни Рианки, ни его родителей! Он в пустом городе, беззащитный, окруженный гробами домов. Один на один со смертью!

Мысль о родителях подстегнула его. Вадим в последний раз бросил взгляд на окна в комнате Рианки, и так и не найдя в них надежды, бросился сломя голову прочь.

Он бежал долго, слишком долго, не отдавая себе отчета в том, что он делает. И когда увидел перед собой винные склады, Вадим чуть не вскрикнул.

О, всевышние раматы! Зачем он здесь?! Незримая сила отбросила его от родного дома, играя с ним, словно с котенком.

Нити паутины дернулись. Возможно, это уже пробудившийся черный многоногий паук направился на проверку своих постов, решил посмотреть, кто попался к нему сегодня на ужин. Кто? Вадим? Знатный будет сегодня ужин!

Мальчик бросился назад. Гулкие камни узкого тротуара выдавали его бег.

«Он здесь, он очень спешит!» — говорили камни.

И паук уже шел к нему, скользя по витиеватым нитям улиц.

Вадим добежал до перекрестка и увидел свой дом. Высокий, темный, с мощным дубом у стены и открытым окошком в его комнату на втором этаже. Легкость и непередаваемая эйфория нахлынули на мальчика. При виде родного дома все произошедшее вдруг стало каким-то далеким, бессильным по сравнению с этой крепостью. При взгляде на родные стены, окна, двери, крышу Вадим ощутил такое облегчение, что из глаз брызнули слезы счастья. Он быстро смахнул капли ладонями. Но слезы все не переставали, словно поспевший виноград — только и успевай срывать ягоду за ягодой! Все вокруг преломилось, как в кривых зеркалах. Поплыла улица, дома скособочились, расплылись, тасуемые, словно цветные стекляшки в калейдоскопе. Все скакало перед глазами, сдабривалось изрядной порцией соли и оглушало громовым стуком сердца.

Уже не сдерживая слез, Вадим полез на дерево. Он плохо видел, за какие ветви хватался дрожащими руками и что его ноги выбирали для опоры. Благо, он так часто лазил по этому дубу, что мог бы совершить это восхождение с закрытыми глазами.

В комнате царил мрак. Вадим не стал зажигать рожок — шум газа могут услышать родители. А он, пусть и хотел бы увидеть их прямо сейчас, но показывать свои слезы никак не мог. Он быстро скользнул в кровать. Лишь мрак, кругом лишь непроглядная тьма. Даже у него под одеялом и то ничего нет, кроме наступившей ночи. Именно такой мрак любят мороки. Бродят по ночам, рыщут в поисках жителей Барндома, распространяя кругом свой мертвый запах. И пусть Клаус рассказывал, что никто в поселке не погиб от лап этих призрачных созданий. Но ведь сегодня он сам видел, как морок пытался украсть жизнь его друга!

Вадим тяжело дышал: под одеялом заканчивался кислород. Да, это большой недостаток такой защиты от ночных кошмаров и мороков — когда долго лежишь, укрывшись одеялом с головой, становится душно. По лбу и спине течет пот. Жарко! Спасет лишь один глоток свежего воздуха, однако так не хочется высовывать нос наружу.