Чёрная радуга - [27]

Но при этом природу арвингов никто не отменял — для сохранения жизни им по-прежнему необходимы были молодые тела. Короли эпохи Возрождения — Грюндлов и Торден — вышли из ситуации таким образом: арвингам было законодательно разрешено забирать тела у представителей тех народов, с которыми в то время веглундцы, а после номаркцы вели войну. Соответственно Бессмертные могли безнаказанно омоложаться за счет лаксов и вальдийцев. Императоры Каннагара, которые на протяжении всей истории Сианука поддерживали дружеские отношения с арвингами, дали им «добро» на безжалостное обхождение с представителями Наги, с которыми островная империя вела постоянные войны за остров Ксар. Поздние колониальные и ресурсные военные кампании в Пустоши расширили список потенциальных «омолодителей» арвингов еще на несколько народов — сугаваров, сентосов и инталов. Правда, сразу с окончанием пустынных войн это разрешение было отменено на Совете Девяти, проходившем в Иреку, столице Каннагарской империи. Последовавшие за этим экономический спад и военное затишье поставили в тупик правителей Сианука. Однако и на этот раз выход был найден — Совет Девяти очередным своим решением позволил отдавать арвингам тела смертников или заключенных на длительный срок каторжников. Так среди арвингов-лаксов, арвингов-сугаваров и арвингов-нагов появились благородные северяне, гордые ноарцы и хитрые фокши.

— Мы забираем себе лишь тела преступников и врагов, — сказал Га-тор. — Его сын был преступником?

— Не знаю, — пожал плечами мальчик.

— Он не был преступником! Не был! — закричал из-за двери Хромыль.

— Открывай! Мы что, так и будем перекрикиваться?! — недовольно пробурчал сопровождающий арвинг.

— Не открою! — ответил голос.

— Ты наг? Или может лакс? — поинтересовался Га-тор.

— Я уроженец Искольдхава! Я — вальдиец! — закричал Хромыль.

— Вон как! Я не силен в акцентах, и сначала принял тебя за выходца из Вакии, — арвинг-колокол огляделся, отыскивая глазами Яна. — Знаю я одного вальдийца из Искольдхава. Яном зовут. Фамилия Ирремахен. Слыхал про такого?

— Нет!

— Ян! Иди сюда! — позвал ворхут. — Тут твой соотечественник сидит.

— Слышу, слышу, — недовольно пробормотал толстяк и подошел ближе к вагону.

— Странно все это! — потер подбородок Га-тор. — На вальдийца арвинг не мог напасть. Запрет на ваши тела появился более трех сотен лет назад. Вряд ли кто-то из нас этого не знал. Будь он даже самым распоследним изгнанником.

Арвинг, стоящий у двери «дома», покосился на командира.

— Послушайте, господин Хромыль или как там вас еще! — обратился Га-тор. — Через несколько часов мы покинем это место. Причем покинем все, вместе с вашими друзьями Геваном, Сашей и его отцом. Мы починим тягач и уедем на север на трех вагонах, не считая тягача. Нас около сотни и мы надеемся прорваться к Хегенскоффу, несмотря на все эти проделки Дакмура…

— Проделки?! Вы называете это проделками?! — засмеялся внутри вагона Хромыль. — Разве вы сможете противостоять демонам Хангелара?! Что вы сможете сделать, когда поднимется снежная метель, каждая из снежинок которой может превратиться в белого зверя? Что вы сможете сделать, когда оживут холмы, когда проснутся спящие под ними чудовища Ханг и Лар? Что?

— Наши клинки освящены духами Мельденбурга и Хельской рощи, а часть наших клинков из Ноара носит священные искры духа Халейна, — ответил ворхут. — На нашей стороне духи арвингов.

— Вам нужны не агты и даже не мелемы, — серьезно проговорил голос Хромыля. — Бери выше, арвинг! Если вам на помощь не придет ренсъель, вы проиграете битву с дакмурскими зверьми. Ты когда-нибудь призывал ренсъеля своего народа? Призывал?

Повисла тишина. И арвинг, и мальчик посмотрели на своего командира. От ответа на этот вопрос во многом зависело, что ожидает экспедиционный корпус из Таш-Кале этой ночью.

— Да, призывал! — ответил командир бессмертных.

— И он пришел? Он помог тебе? — не унимался голос Хромыля.

— Да!

В этот момент затрещал затвор замка, и дверь в вагон отворилась.

* * *

Изнутри вагон Хромыля че-то напоминал камеру душевнобольного в госпитале ордена ринсинов в Северном Будо. Если вы никогда там не были, чему я несказанно рад, то вкратце опишу внешний вид такой стандартной камеры. Обычно стены таких камер делают из прочных материалов, в отличие от тонких матерчатых или бумажных перегородок обычных больничных покоев. Как правило, используют кирпичную или каменную кладку. Поэтому в госпитале ордена ринсинов возведена высокая башня, в которую заключают сумасшедших. Я бы назвал ее темницей, однако далеко не факт, что люди оберегают мир от больных, а не наоборот. Возможно, это именно крепость духа, призванная оградить слабые души от порока и алчности внешнего мира. Но я отвлекся. Итак, внутренние покои душевнобольных решают одну главную задачу — сохранить жизнь несчастному. Для этого они обшиты мягким материалом, не имеют предметов из стали и даже дерева. Изнутри палаты душевнобольных в Будо похожи на бархатное ложе шкатулки для драгоценностей. Только вместо бриллианта или алмаза, там мечется горячее сердце существа, увидавшего истинное обличие мира.