Черная метка - [30]

— Я уже говорил, что мне не хватает времени. Никогда не видел, чтобы с трупами присылали так много таблеток. У меня шестьдесят или семьдесят, но все время звонит телефон, я сбиваюсь со счета, и приходится начинать все сначала.

— Ага, Чаки-малыш, — сказал Марино. — Понимаю, почему ты так легко сбиваешься со счета.

Раффин начал насвистывать песенку.

— С чего ты вдруг такой счастливый? — раздраженно спросил Марино, в то время как Раффин пинцетом клал таблетки на голубой пластиковый поднос.

— Нам будут нужны отпечатки пальцев, стоматологическая карта и все, что сможем получить, — обратилась я к Марино, взяв мышечный образец из бедра для анализа ДНК. — Все, что нужно туда послать.

— Куда послать? — не понял Марино.

— В Интерпол! — сердито бросила я.

Снова зазвонил телефон.

— Эй, Марино, возьми трубку. Я считаю.

— Чертовски тяжелая работа, — ответил тот Раффину.

— Ты меня слушаешь? — Я посмотрела на Марино.

— Да, — сказал он. — Некоторое время назад офицером связи в уголовной полиции штата работал один парень, и я помню, что часто приглашал его выпить пива или перекусить в соседнем баре. Ну, знаешь, просто из вежливости, а он даже не менял тон голоса. Я уверен, что нас прослушивали.

Я работала над образцом позвоночной кости, которую позже очищу раствором серной кислоты и отдам трасологам, чтобы они проверили ее на наличие диатомовой водоросли — крохотных микроорганизмов, встречающихся в воде по всему миру.

— Жаль, что не помню, как его звали, — продолжал Марино. — Он принимал информацию, передавал ее в Вашингтон, а те связывались с Лионом, где сидят все секретные агенты. Слышал, они переехали в какое-то страшное здание на тайной дороге, вроде пещеры Бэтмена. Заборы под напряжением, колючая проволока, охрана с автоматами и все тридцать три удовольствия.

— Ты смотришь слишком много фильмов о Джеймсе Бонде.

— Не смотрю с тех пор, как его не играет Шон Коннери. Кино теперь паршивое, а по ящику тоже не передают ничего хорошего. Не знаю даже, зачем я его купил.

— Может, стоит иногда почитать книжку, — посоветовала я.

— Доктор Скарпетта, — сказал Чак, вешая трубку, — звонил доктор Купер. Анализ на алкоголь дал ноль целых восемь сотых в тканевой жидкости и ноль целых ноль десятых в мозге.

Количество 0,08 означало очень мало, поскольку в мозге алкоголь тоже не обнаружили. Возможно, этот человек выпил перед тем, как умереть, или это был посмертный алкоголь, выработанный бактериями. Выпот не с чем было сравнивать, так как у нас не было других жидкостей: ни мочи, ни крови, ни даже стекловидного тела. Если число 0,08 представляло собой настоящее содержание алкоголя, человек мог быть ослаблен и потому более уязвим.

— Какое заключение ты дашь? — спросил Марино.

— Острый приступ морской болезни, — предложил свою версию Раффин.

— Знаешь, ты действительно начинаешь действовать мне на нервы, — предупредил его Марино.

— Причина смерти не установлена, — сказала я. — Скорее убийство. Это не докер, случайно запертый в контейнере. Чак, мне нужна хирургическая кювета. Поставь ее сюда. И прежде чем ты уйдешь, нам нужно поговорить.

Его глаза метнулись в сторону. Я сняла перчатки и позвонила Розе.

— Зайдите, пожалуйста, в архив и найдите мою старую хирургическую доску, — попросила я.

Управление охраны труда решило, что все хирургические доски должны покрываться тефлоном, потому что пористая поверхность могла служить источником заражения. Такая мера годилась для врачей, работающих с живыми пациентами, или для резки хлеба. Я подчинялась указаниям свыше, но это не означало, что я выбросила все старые доски.

— Мне также понадобятся булавки, — продолжала я. — Они находятся в маленькой пластиковой коробочке в нижнем ящике моего стола. Если их тоже не украли.

— Нет проблем, — сказала Роза.

— По-моему, доски лежат на нижней полке у задней стенки архива, рядом со старыми учебниками по судебной медицине.

— Что-нибудь еще?

— Люси, наверное, не звонила? — поинтересовалась я.

— Еще нет. Если позвонит, я вас найду.

Я секунду подумала. Сейчас несколько минут второго. К этому времени она уже сошла с самолета и могла позвонить. На меня опять нахлынули страх и депрессия.

— Пошлите цветы в ее офис, — произнесла я. — С запиской «Спасибо за визит. С любовью, тетя Кей».

В ответ молчание.

— Вы меня слышите? — спросила я секретаря.

— Вы уверены, что хотите написать именно это?

Я заколебалась.

— Скажите, что я ее люблю и прошу прощения.

Глава 14

Обычно я обводила несмываемым маркером участок кожной ткани, который хотела вырезать с мертвого тела, но сейчас для этого не подошел бы никакой маркер.

С помощью шестидюймовой пластиковой линейки я отмерила область от правого основания шеи до плеча и вниз, до конца лопатки.

— Восемь с половиной на семь дюймов, — продиктовала я Раффину. — Кожа отличается эластичностью. После того как ее вырежут, она сожмется, поэтому важно натянуть ее на разделочную доску таким образом, чтобы она приобрела исходный размер, иначе все вытатуированные изображения будут искажены.

Марино ушел, а мои подчиненные трудились в своих кабинетах или в патологоанатомическом театре. Время от времени на экране телемонитора очередная машина привозила или забирала тело. Мы с Раффином вдвоем работали за закрытыми стальными дверями декомпозиционного зала. Я решила с ним поговорить.