Черная метка - [27]

Я вывернула левый карман джинсов и обнаружила те же волосы, серебряные щипцы для сигар и зажигалку. Осторожно положила их на чистый лист бумаги, чтобы не смазать вероятные отпечатки пальцев. В правом кармане лежали две пятифранковые монеты, английский фунт и множество свернутых иностранных банкнот, которые не были мне знакомы.

— Ни бумажника, ни паспорта, ни ювелирных изделий, — подытожила я.

— Определенно похоже на грабеж, — предположил Марино. — Если бы не содержимое карманов. Это не имеет смысла. Если бы его ограбили, отобрали бы все.

— Чак, ты еще не звонил доктору Боутрайту? — спросила я.

Это был один из одонтологов — судебных дантистов, которых мы обычно вызывали для консультаций из Виргинского медицинского колледжа.

— Позвони сейчас.

Он стянул перчатки и подошел к телефону. Я услышала, как он один за другим открывает ящики стола.

— Вы не видели телефонную книжку?

— Это тебя нужно спросить, — ответила я раздраженно, — поскольку ты за нее отвечаешь.

— Сейчас вернусь.

Раффин опять куда-то убежал, и Марино проводил его взглядом.

— Тупой как осел, — прокомментировал он.

— Не знаю, что с ним делать, — сказала я, — потому что в действительности он не тупой, Марино. В этом-то и проблема.

— Ты спрашивала, что с ним происходит? Ну, вроде как нет ли у него провалов в памяти, нарушений внимания или чего-нибудь подобного? Может, он ушибся головой или слишком часто занимается онанизмом.

— Специально не расспрашивала.

— Не забудь, что в прошлом месяце он спустил пулю в канализацию, док. Потом вел себя, как будто это была твоя вина, что, конечно же, чистейшая ерунда. Я хочу сказать, что при этом присутствовал.

Я боролась с мокрыми скользкими джинсами мертвеца, пытаясь их снять.

— Не хочешь мне помочь?

Мы осторожно стянули джинсы, сняли трусы, носки и футболку, и я положила их на покрытую простыней каталку. Я тщательно осмотрела их в поисках разрывов, дыр и других очевидных трасологических улик. Обратила внимание, что задняя часть брюк была намного грязнее, чем передняя. Задники туфель потерлись.

— Джинсы, черные трусы и футболка от Армани или Версаче. Трусы вывернуты наизнанку, — продолжала я опись. — Туфли, ремень и носки — от Армани. Видишь грязь и потертости? — показала я. — Возможно, его волочили под мышки.

— Мне тоже пришла в голову эта мысль, — сказал Марино.

Минут через пятнадцать открылась дверь, вошел Раффин с телефонной книжкой в руке и постучал ею по шкафу.

— Я что-нибудь пропустил?

— Сейчас мы обследуем одежду через «люма-лайт», потом высушим, чтобы ею могли заняться трасологи, — недружелюбно проинструктировала я Чака. — Обсуши его личные вещи феном и упакуй.

Он натянул перчатки.

— Десять четыре. Принято, — ответил он бодро.

— Похоже, ты уже готовишься к экзаменам в полицейскую академию? — поддразнил его Марино. — Молодец!

Глава 13

Я полностью погрузилась в исследование трупа, настолько разложившегося, что он едва напоминал человеческое тело.

Смерть сняла с этого человека всякую защиту, и бактерии из желудочно-кишечного тракта бесконтрольно наводнили организм, ферментируя, вызывая брожение и заполняя все пространство газами. Бактерии разрушали стенки клеток и превращали кровь в венах и артериях в зеленовато-черную кашицу, делая кровеносную систему, которая просвечивала сквозь обесцвеченную кожу, похожей на реки с притоками и ручьями.

Области тела, которые были скрыты под одеждой, были в гораздо лучшем состоянии, чем руки и голова.

— Не дай Бог встретить такого вечером в темном переулке, — произнес Раффин, глядя на мертвеца.

— Он в этом не виноват, — ответила я.

— Знаешь что, Чаки-малыш, — сказал Марино, — когда ты умрешь, тоже будешь страшным как смертный грех.

— Нам известно, в каком месте трюма находился контейнер? — спросила я Марино.

— На пару рядов вниз.

— А что насчет погодных условий во время двухнедельного плавания?

— Мягкая, от шестнадцати до двадцати одного. Проклятый ураган Эль-Ниньо. Народ ходит за рождественскими подарками в чертовых шортах.

— Значит, вы думаете, что этот парень умер на борту и кто-то засунул его в контейнер? — спросил Раффин.

— Нет, я так не думаю, Чаки-малыш.

— Меня зовут Чак.

— В зависимости от того, с кем ты разговариваешь. Вот в чем проблема, Чаки-малыш. Если у тебя в трюме тонны контейнеров, набитых как сельди в бочке, расскажи, как можно засунуть мертвеца в один из них, — произнес Марино. — Тебе не удастся даже открыть дверь. Плюс нетронутая пломба.

Я придвинула ближе хирургическую лампу и, глядя в увеличительное стекло, пинцетом и тампонами собрала волокна и инородные вещества.

— Чак, нужно проверить, сколько у нас осталось формалина, — сказала я. — Вчера его было мало. Или ты уже позаботился об этом?

— Еще нет.

— Не вдыхай его пары, — заметил Марино. — Они уже вредно сказываются на твоих мозгах.

Формалин, или раствор формальдегида, — химически активный реактив, который использовался для «фиксации» тканей и органов. Он убивал ткани и чрезвычайно сильно раздражал дыхательные пути, кожу и глаза.

— Пойду проверю формалин, — сказал Раффин.

— Не сейчас, — запретила ему я. — Подожди, пока мы закончим. Позвони Клете и спроси, ушла ли Андерсон. Мне не нужно, чтобы она здесь расхаживала.