Черная маска. Избранные рассказы о Раффлсе - [43]

– Это сокращение, – настоял он, – и ты должен сказать ей об этом.

С тех пор я так много слышал о господине Ральфе – о том, что он любит и чего не выносит, о его предпочтениях и пожеланиях, о том, что он милый джентльмен – что частенько и сам называл его «стариной Ральфом».

Как я уже писал, это был идеальный коттедж и в нём наш усталый путешественник быстро окреп. Здешний воздух был не столь уж идеален – когда не шёл дождь, у нас был всё тот же знакомый лондонцам туман с ноября по март. Но здесь Ральф мог выйти подышать свежим воздухом не только по ночам, а велосипедные прогулки придали ему сил. Мы овладели ездой самостоятельно, и я никогда не забуду наши первые поездки через Ричмонд-Парк после полудня, по несравненной Рипли-роуд, когда мы уделяли этому целый день. Раффлс предпочёл велосипед Бистон Хамбер, меня вполне устраивал и Роял Санбим, но он настоял на том, чтобы шины у обоих были Данлоп.

– Похоже, это самый популярный выбор здесь. Я изучил всю дорогу от Рипли до Кобэма и самые частые следы были оставлены шинами Данлоп. Надо учесть, что у каждой марки свой особый рисунок и наши следы не должны выделяться среди прочих. Шины Данлоп оставляют отпечаток, похожий на гремучую змею, а Палмер оставляет тонкий след, как от телеграфного провода, но, несомненно, змея нам больше подходит.

Этот разговор состоялся зимой, когда в долине Темзы от Ричмонда и выше прокатилась волна краж со взломом. Писали, что воры всегда приезжали на велосипедах, но так ли это? Насколько мне известно, они иногда предпочитали ходить пешком, и мы с Раффлсом очень интересовались этой серией, а точнее, последовательностью успешных преступлений. Раффлс часто просил преданную ему домовладелицу читать ему свежие местные газеты, пока я был занят литературным трудом (а писал я много) в своей комнате. Мы даже сами выезжали ночью, пытаясь напасть на след воров, а по возвращении нас всегда ждал на боковой полке камина горячий кофе. Мы буквально сбились с ног, но густой ночной туман был как будто заодно с преступниками. Однако их успех был не столь частым, как говорили некоторые – особенно жертвы грабежей, которые потеряли больше ценностей, чем у них было. Часто уделом этих негодяев была неудача, а однажды – даже катастрофа, причём, по иронии судьбы, именно благодаря туману, который должен был им помогать. Я расскажу эту историю довольно подробно и, возможно, с некоторым удовольствием, в дальнейшем вы поймёте почему.

Нужный нам дом стоял на возвышенности у реки, мимо его крыльца проходила довольно длинная дорожка, входящая в одни ворота участка и выходящая через другие. Между воротами полумесяцем рос кустарник, слева от входа располагалась оранжерея, а справа – тропинка к чёрному входу и служебным помещениям. Там же находилось и окно кладовой, о котором я расскажу подробнее позже. Дом был резиденцией богатого биржевого маклера, который носил часы на толстой цепочке и казался подходящей добычей. На месте биржевого маклера я бы нашёл здесь пару недостатков. Дом был вполне заурядный, хоть и неплохой, а по соседству обосновалось военно-тренировочное заведение. Похожие учреждения часто открывают за городом. Юноши ходят в бриджах, курят трубки, за исключением субботних вечеров, когда они провожают друг друга домой с последними поездами. Мы не собирались шпионить за этими юнцами, но их повседневная жизнь и обычаи попали в поле нашего зрения. Собрав всю информацию, мы выбрали ночь, когда юнцы с наибольшей вероятностью будут спать.

Ночь, которую мы выбрали, была на редкость туманной даже для долины Темзы. Раффлс перед выходом смазывал вазелином свой Бистон Хамбер, а наша дорогая хозяйка сдувала с нас обоих пылинки и молилась, чтобы мы не встретились с этими ужасными грабителями, не отрицая, впрочем, что вознаграждение за их поимку пригодилось бы любому, не говоря уже о чести и славе, которая ждёт героев. Мы обещали ей, что поделимся гонораром в случае нашего успеха, но только если она не выдаст никому нашу идею отследить их по велосипедам. Было около полуночи, когда мы проехали через Кингстон до Сурбитона, погнав на велосипедах по полям Хэма, утопая в мрачном тумане, словно души на берегу Ахерона, пока не проехали по Теддингтонскому Мосту.

Я часто задаюсь вопросом, почему окно кладовой является самой уязвимой точкой девяти домов из десяти. Выбранный нами дом был почти десятым, потому что на нужном нам окне оказались решётки, но не совсем правильные. Единственные решётки, которые могли остановить Раффлса – те, которые вделаны в камень снаружи. Те, что закреплены внутри, просто привинчиваются к дереву, и вы сможете отвинтить столько прутьев, сколько необходимо, если этим озаботитесь, и у вас есть на это время. На зарешёченных окнах обычно нет серьёзных запоров. И это окно не стало исключением из этого глупого правила, и лёгкий толчок ножом сделал своё дело. Я надеюсь на хорошую оценку от критиков за все те ценные советы, которыми я делюсь с домовладельцами. Во всяком случае, я бы непременно обратил на них внимание, будь я богатым биржевым маклером, живущим в пригороде у реки. Стоит упомянуть, что мы спрятали наши велосипеды в полукруге кустарника перед домом, и что Раффлс очень изобретательно оснастил наши фонари тёмными задвижками, что позволило нам не выключать их.