Через полюс — на экватор - [33]

Какие же основные выводы были получены нами? Под ледниковым покровом обнаружен гигантский горный хребет, не уступающий по длине и высоте Уральскому, мы его назвали хребтом Вернадского в честь замечательного советского ученого-геохимика. Определена высота самой высокой точки Антарктического ледника — 3998 метров над уровнем моря. Построен профиль высот подледного рельефа и поверхности ледника. Толщина ледника в некоторых точках достигала 3800 метров. По всему маршруту определялось ускорение силы тяжести, что позволило сделать вывод о том, что земная кора сейчас в Антарктиде медленно поднимается, после того, как она прогнулась под нагрузкой ледникового покрова, значит, ледник раньше был больше. Мы изучили магнитное поле Земли в местах, где раньше никто не бывал, провели интересные наблюдения над снегом, которые позволили определить скорость роста ледника. Измерения температуры толщи льда позволили нам сделать вывод о том, что несколько лет назад температура воздуха в центре Антарктиды достигала 100° мороза, и много-много других больших и маленьких выводов. Эти наблюдения и выводы начали собираться и наноситься на карты. Началась работа над атласом Антарктиды. Десятки учреждений, сотни ученых работали над огромным трудом. Когда атлас вышел из печати, он поразил многих объемом работ, которые были проведены советскими учеными за десять лет изучения Антарктиды. Недаром многим авторам за участие в работах над атласом была присвоена Государственная премия СССР.

Экспедиции продолжали уходить в Антарктиду. Новые поезда штурмовали его глубинные районы. Но меня ждала новая работа, которая не позволяла мне надолго уезжать в Антарктиду, — меня выбрали деканом географического факультета Московского университета. Я часто вспоминал заснеженные дали. Мечтал, что, может быть, когда-нибудь вернусь туда снова. И однажды я написал рассказ…

SOS ИЗ БЕЗДНЫ (Научно-приключенческий рассказ)

I

Следа не было видно. Степан остановил тягач и выбрался из кабины. Сильный порыв ветра чуть не свалил его с ног. Он привычно повернулся спиной к ветру и боком стал двигаться влево от тягача. Пройдя несколько десятков шагов, Степан увидел следы. Полузанесенные свежим снегом, они были плохо видны. Пурга усиливалась. Степан вернулся, хотел сесть в кабину, но раздумал и обошел тягач.

В кузове тягача был построен домик. Его в антарктической экспедиции называли сибирским словом «балок», Степан влез в тамбур балка. За несколько минут мелкий пылеватый снег успел набиться за шиворот, за пазуху штормовки. Дверь тамбура отворилась, и на пороге появился гляциолог Сергей Комов.

— Что случилось?

— Метет сильно. Следа почти не видно. Может, заночуем?

Они вошли в балок. В маленьком тесном помещении было тепло и уютно. Сергей дернул за торчавшие с нар пятки.

— Слезай! Приехали.

С нар раздалось недовольное ворчание, и через несколько минут на месте пяток появились две головы. Бородатая физиономия радиста Жоры Солуквелидзе и худое заспанное лицо сейсмолога Леонида Топоркова.

— Почему стоит? — в два голоса раздалось с нар.

— Следа почти не видно, метет сильно. Степан предлагает ночевать.

— Сколько до Тихой осталось? — спросил Леонид.

— По спидометру километров двадцать, — ответил Степан.

— Да, в самом паршивом месте застряли, — кивнул Жора.

Все замолчали. Двигаться вслепую здесь нельзя, кругом глубокие трещины, а в то же время до базы оставался всего час ходу.

Все три месяца похода они мечтали об этом дне, и вот сейчас в двадцати километрах остановились. Два дня шли по следам прошедшего здесь неделю назад санно-гусеничного поезда. Сейчас следы быстро исчезали под свежим снегом. Они двигались по узкому «коридору» между глубокими трещинами, которые, как волчьи ямы, подстерегали тягач.

— Может, прорвемся? — неуверенно предложил Жора. — Мы здесь осенью в такую пургу проскочили, что все потом удивлялись. Правда, нам за это Коробов выговор влепил. Но уж лучше выговор, чем загорать здесь.

Сергей Комов был назначен старшим — сейчас решать должен он.

— Рисковать не будем, — сказал Сергей. — Разворачивай тягач навстречу ветру — заночуем, — повернулся он к Степану.

— В общем, ты, пожалуй, прав, — поддержал Леонид, — хотя можно было бы попробовать проскочить, если… — Он задумался.

Леонид был молодым научным работником, и, хотя у него еще не было степеней и званий, он обладал изобретательностью и умом сложившегося ученого. Энциклопедическая память и классическая «профессорская» рассеянность дополняли этот портрет. Сергей был уверен, что Леонид сейчас придумывает способ, как провести тягач через зону трещин. Он всегда завидовал способности Леонида находить неожиданные решения.

— Хватит митинговать! Степан, давай быстрее, а то у Жоры через пятнадцать минут будет связь с Тихой — надо передать, где мы заночевали.

Степан вышел наружу. Ветер ревел еще сильнее. «Ого! Метров тридцать в секунду», — подумал он, пробираясь вдоль борта тягача к кабине. Он влез в кабину, включил первую скорость и, взяв левый рычаг на себя, стал медленно разворачивать тягач и прицеп навстречу ветру.

Степан не сразу понял, что произошло. Его бросило вперед, вырвало рычаги из рук и откинуло на пол. Тело стало легким, а потом с силой прижало к полу. «Падаем!» — мелькнуло в голове. — Трещина!»