Через край - [6]
Попался я на райской птице, паршивец этот — разумеется, я говорю о молокососе — обхаживал меня как красотку, каждый день подстерегал и надоедал, сам он, щенок, тоже попался на райской птице, диковинном создании с безумным хвостом, порожденным моей фантазией в минуту отчаяния и гнева. Что я мог поделать? Увы, почти ничего. Сперва опасность угрожала мне лишь в дневные часы, он ежедневно появлялся во дворе около четырех, стучал, выжидал и снова стучал, но вскоре стал барабанить в окно и вечером, когда вся компания уходила с площадки, — я не мог зажечь света и часто допоздна просиживал в темноте. Несколько раз из тактических соображений я дал ему застать себя дома. Теперь он уже не был ни застенчив, ни робок, держался решительно и дерзко, вид у него был вызывающий, не знаю, чего там было больше: упрямства, амбиции или дикого любопытства. Наверное, все эти страсти бушевали в нем одновременно. Каким образом, а главное, какой ценой удавалось мне сдерживать этот адский напор и со дня на день откладывать встречу с райской птицей — об этом я умолчу. Потом произошла катастрофа.
Дело было так: однажды утром я крутился по квартире, вытирая пыль, так как моя домработница не очень-то радела о чистоте, а я придаю этому огромное значение; так вот, я пытался навести надлежащий порядок, окно в моем кабинете было распахнуто настежь, и вдруг я увидел, что во дворе появился ОН. С портфелем под мышкой, в старых джинсах, зато в новой желтой рубашке, которой я еще не видел, он шел прямо ко мне, вышагивал своей мерзкой, бандитской походочкой, и я от ужаса застыл посреди комнаты. Но это длилось лишь долю секунды, уже в следующий миг инстинкт самосохранения выгнал меня из поля его зрения. Я сбежал в ванную. «Беги, человече, — уговаривал я себя, сидя на краю ванны, — спасайся, уезжай куда-нибудь на время, запри наглухо квартиру, не обрекай себя на гибель, не дай засранцу помыкать тобой, вырвись из тенет». Так рассуждал я. Вода из крана капала, я подкрутил кран, она все равно капала. Руки у меня вспотели, я хотел вымыть их, но оказалось, я так крепко закрутил кран, что открыть было невозможно. Я не стал мучиться и снова присел. И тут мне впервые пригодился мой обостренный слух. В квартире кто-то был. Кто-то! Я сразу догадался — кто. Паршивец тихонько рыскал по моей квартире, а я все слышал, и как еще слышал. В окно влез, свинья. И тут что-то во мне перевернулось, я вышел навстречу опасности.
Он ничуть не удивился моему неожиданному появлению. Даже не вздрогнул, ни тени смущения я не заметил на его лице, зато каким взглядом он обдал меня! Нет, в нем не было ни гнева, ни обиды, ничего подобного, только холод и отчужденность.
Я сразу обрушился на него:
— Что ты тут делаешь? Кто тебе разрешил войти?
— Где она? — спросил он.
Я тем же тоном:
— Постыдился бы, такой большой парень и лезешь через окно в чужую квартиру. Какой позор! Сейчас же убирайся, быстро!
Он на это ноль внимания.
— Вы все наврали, — сказал он чуть охрипшим голосом. — Нет у вас никакой райской птицы, все это враки.
— Убирайся, слышишь?
— Я ребятам все рассказал, что вы говорили, они поверили. Теперь скажу, что вы наврали, что все это липа.
Я понял: силой, криками, пустыми угрозами я ничего не добьюсь. Перешел на спокойный тон:
— Погоди, Михал, поговорим серьезно, ты ведь разумный парень.
— Вы все наврали.
— Не наврал, только…
— У вас никогда не было райской птицы?
— Нет.
— И вы ее не видели?
— На картинке.
— Правда, что у нее головка черно-бело-золотая?
— Не помню, возможно. Послушай…
— И что хвост у нее большой, как веер, это тоже враки?
— Нет, это правда.
— Откуда вы знаете?
— Я же сказал тебе, что видел на картинке.
— И тишина ей необходима?
— Послушай, Михал, я должен все тебе объяснить.
— Ладно, ладно, будьте спокойны, я все объясню ребятам, расскажу, что вы наврали. Я им пообещал, что посмотрю на райскую птицу, теперь скажу, что ее нет, что вы все наврали.
Милостивый Боже, с каким наслаждением свернул бы я шею этому засранцу! Все внутри меня разрывалось и вопило — избить его, исколотить, да так, чтобы корчился, стонал, скулил, чтобы от страха и боли в штаны наложил, а я бы все бил, бил, бил. Я высокий, сильный мужчина, я быстро бы справился с этим щенком, что бы он ни вытворял, пусть бы даже кусался и брыкался. К счастью, я вовремя опомнился. По сию пору дрожь меня пробирает, как подумаю, чем это могло кончиться. Паршивец поднял бы крик, люди бы сбежались, лучше не думать об этом.
Подавив ярость, я спокойно проговорил:
— Можешь им сказать.
— И скажу. Та площадка, на которой мы теперь играем, никуда не годится. Вот ребята устроят вам представление. Вы, кажется, не любите шума?
— Не люблю.
— Вот-вот. Ребята зададут вам перца. Может, и до драки дело дойдет.
Но я уже овладел собой. Положил на стол пыльную тряпку, которую по рассеянности все еще держал в руках.
— До драки, говоришь? Что делать, как-нибудь переживу. Но если бы ты был разумным…
— То мог бы сторговать себе райскую птицу?
Я пожал плечами.
— Вижу, с тобой говорить бесполезно.
— Почему же? Говорите.
— Какой толк? Ступай, можешь сказать своим дружкам, что райской птицы нет. Ну, давай иди, нам не о чем больше говорить.
На страницах романа Ежи Анджеевского беспрерывно грохочет радио. В начале звучит сообщение от четвертого мая, о том, что в штабе маршала Монтгомери подписан акт о капитуляции, "согласно которому …немецкие воинские соединения в северо-западной Германии, Голландии, Дании… включая военные корабли, находящиеся в этом районе, прекращают огонь и безоговорочно капитулируют". Следующее сообщение от восьмого мая - о безоговорочной капитуляции Германии.Действие романа происходит между этими двумя сообщениями.
Ежи Анджеевский (1909–1983) — один из наиболее значительных прозаиков современной Польши. Главная тема его произведений — поиск истинных духовных ценностей в жизни человека. Проза его вызывает споры, побуждает к дискуссиям, но она всегда отмечена глубиной и неоднозначностью философских посылок, новизной художественных решений.
Ежи Анджеевский (1909—1983) — один из наиболее значительных прозаиков современной Польши. Главная тема его произведений — поиск истинных духовных ценностей в жизни человека. Проза его вызывает споры, побуждает к дискуссиям, но она всегда отмечена глубиной и неоднозначностью философских посылок, новизной художественных решений.
Ежи Анджеевский (1909—1983) — один из наиболее значительных прозаиков современной Польши. Главная тема его произведений — поиск истинных духовных ценностей в жизни человека. Проза его вызывает споры, побуждает к дискуссиям, но она всегда отмечена глубиной и неоднозначностью философских посылок, новизной художественных решений. .
Ежи Анджеевский (1909—1983) — один из наиболее значительных прозаиков современной Польши. Главная тема его произведений — поиск истинных духовных ценностей в жизни человека. Проза его вызывает споры, побуждает к дискуссиям, но она всегда отмечена глубиной и неоднозначностью философских посылок, новизной художественных решений. .
В книге «Опечатанный вагон» собраны в единое целое произведения авторов, принадлежащих разным эпохам, живущим или жившим в разных странах и пишущим на разных языках — русском, идише, иврите, английском, польском, французском и немецком. Эта книга позволит нам и будущим поколениям читателей познакомиться с обстановкой и событиями времен Катастрофы, понять настроения и ощущения людей, которых она коснулась, и вместе с пережившими ее евреями и их детьми и внуками взглянуть на Катастрофу в перспективе прошедших лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые на русском — новейший роман классика американского постмодернизма, автора, стоявшего, наряду с К. Воннегутом, Дж. Хеллером и Т. Пинчоном, у истоков традиции «черного юмора». «Всяко третье размышленье» (заглавие книги отсылает к словам кудесника Просперо в финале шекспировской «Бури») начинается с торнадо, разорившего благополучный мэрилендский поселок Бухта Цапель в 77-ю годовщину Биржевого краха 1929 года. И, словно повинуясь зову стихии, писатель Джордж Ньюитт и поэтесса Аманда Тодд, профессора литературы, отправляются в путешествие из американского Стратфорда в Стратфорд английский, что на Эйвоне, где на ступеньках дома-музея Шекспира с Джорджем случается не столь масштабная, но все же катастрофа — в его 77-й день рождения.
Группа российских туристов гуляет по Риму. Одни ищут развлечений, другие мечтают своими глазами увидеть шедевры архитектуры и живописи Вечного города.Но одна из них не интересуется достопримечательностями итальянской столицы. Она приехала, чтобы умереть, она готова к этому и должна выполнить задуманное…Что же случится с ней в этом прекрасном городе, среди его каменных площадей и итальянских сосен?Кто поможет ей обрести себя, осознать, что ЖИЗНЬ и ЛЮБОВЬ ВЕЧНЫ?Об этом — новый роман Ирины Степановской «Прогулки по Риму».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Электронная книга постмодерниста Андрея Шульгина «Слёзы Анюты» представлена эксклюзивно на ThankYou.ru. В сборник вошли рассказы разных лет: литературные эксперименты, сюрреалистические фантасмагории и вольные аллюзии.