- Достаточно две-три небольшие детали, которые показались бы достоверными. Остальное можно приложить. Есть в нашей работе, Билл, такое понятие как монтаж. Это великое чудо! Я могу тебя снять на светском приеме, где ты будешь постоянно переглядываться с королевой Англии, которой в этой компании близко не было.
- Но это подлог.
- И что?
- Наказуемо законом.
- Да что ты говоришь! - притворно удивился Джефри. - Пока будут разбираться, подлог это или нет, пройдут выборы. Новый президент не забудет нашу помощь. Никто не пожелает заниматься этим делом.
- Нилгс не оставит так.
- Но ему придется искать автора, как ты называешь, подлога. А его найти будет невозможно. Материал я получил по почте. Вот так будет сказано. Свидание имело место. И пусть попробует отмыться этот богач. Никогда в жизни!
Танакис обдумывал предложение Джефри, и ему оно все более нравилось.
- Билл! - позвал Джефри.
- Что? - очнулся от раздумий Танакис.
- Я их уложу в постель. Вот что такое монтаж!
- Если это у тебя получится, - задумчиво сказал Танакис, - ты гений.
- Я это знаю, - махнул рукой Джефри. - Но что я буду иметь.
- Все, что захочешь.
- Мне нравятся доллары. Они почему-то очень мне нравятся.
Джефри решил не упускать момент и до-вести разговор о гонораре до конца.
Джоанна отбросила газету на столик и откинулась на спинку кресла, в котором сидела.
- Какой ужас! - прошептала она.
На газетной фотографии трудно было узнать хорошенькую Эйприл О'Нил с широкой марлевой повязкой закрывающей половину лица.
- Ты слышишь, Лу? - прошептала Джоанна, поглаживая любимую черепашку. - С Эйприл приключилась беда. Я так надеялась, что она устроит мою встречу с Фрэнком. Но она не успела ничего сделать, а теперь ей не до этого. Ты, моя прелесть, можешь понять, что такое женщине потерять красоту.
В пору было отчаяться. Джоанна не знала, к кому она еще может обратиться. Никто не знает, как одинока бывает первая леди Америки. Она без опасения доверилась Эйприл, но не могла вспомнить, кто вызывал бы у нее такое же чувство надежности.
- Что же мне делать, Лу? - который раз спрашивала она и не находила ответа.
И в это время зазвонил телефон. Джоанна подняла трубку.
- Это я, Эйприл, - сказал голос в трубке.
- О! - воскликнула Джоанна и не находила слов, что сказать дальше.
Сочувствовать как-то было неудобно, делать бодрый вид тем более. Выручила Эйприл.
- Джоанна, спокойно. Трагедии нет. Я договорилась с ним. Двадцатого в двенадцать часов тебе позвонят по этому телефону. Будь осторожна. У меня такое чувство, что за тобой будут следить.
- Как Фрэнк? - невольно вырвалось у Джоанны.
- Бодр и полон сил, - в голосе Эйприл послышалась усмешка. - Что тебя интересует?
- Трудно было уговорить?
- Мне показалось наоборот.
- Что значит - наоборот?
- Это означает, Джоанна, что он обрадовался.
- Не может этого быть! - едва не подпрыгнула на месте от радости миссис Далтон.
- Мы говорим не по делу. Прости, конечно. Мне не пристало делать замечания таким особам.
- Мы подруги, Эйприл. О чем ты говоришь!
И Джоанна осторожно сказала:
- Я читала газеты...
- Им место в мусорном ящике. Ты поняла меня? Будь осторожна. У меня плохие предчувствия. До встречи!
Эйприл положила телефонную трубку и посмотрела на черепашек-ниндзя.
- Хорошо она сказала насчет предчувствий, - заметил Рафаэль и оглядел друзей. - В точку попала.
- У тебя трясутся поджилки? - язвительно спросил Донателло.
- Трясутся, - откровенно признался Рафаэль.
- Я всегда подозревал, что ты изрядный трус.
- Разве ты можешь думать о друзьях хорошо? - развел лапы Рафаэль. - Уж такой характер! Но поджилки у меня трясутся не от страха, а от великой ответственности.
- Какую ответственность ты уже взял на себя? - удивилась Эйприл.
Она посмотрела на черепашек-ниндзя и поняла, что друзья опять что-то затеяли.
- Эй, ребята! - предупредила она. - Не ищите приключения на свою голову.
- Но отчего у тебя плохие предчувствия? - заметил Микеланджело. - Миссис Далтон не так уж и просто быть незаметной. И не может быть того, чтобы ее недруги не пронюхали про эту встречу.
- Более чем уверен, - твердо заявил Рафаэль.
- В чем ты так твердо уверен? - спросил Донателло.
- Что пронюхали.
- Но вы-то тут причем? - не могла прийти в себя Эйприл.
- Чует мое сердце, - уныло проговорил Леонардо, - что предстоят горячие деньки.
- Я требую, - сказала Эйприл, - чтобы вы открылись мне. Что у вас в головах?
- Вообще-то, мы думали заняться Санчесом, - сказал Микеланджело. - Этот нехороший тип зря приехал в Вашингтон. И напрасно он думает, что здешний климат пойдет ему на пользу.
- Вот и занимайтесь своим Санчесом, - потребовала Эйприл. - И не вмешивайтесь в вопросы большой политики. Престиж страны поставлен на карту.
- А в это время кто-то будет следить за миссис Далтон и постарается устроить пакость, - как бы между прочим предположил Микеланджело.
- Вы решили помешать этому «кто-то»? - усмехнулась Эйприл. - Не слишком ли много вы о себе воображаете?
- Да не особенно, - сказал серьезно Леонардо. - Мы не воображули.
