Черепашки-ниндзя и Чародей Зеленого Острова - [35]

Птица пыталась на лету клюнуть меня, но хотя у нее была длинная шея, она все же не могла достать меня клювом. А кровопускание делало свое дело. Я с ног до головы был облит кровью птицы. Глаза слипались, и это было хуже всего. Я закрыл их и вдруг почувствовал, как нога моя ударилась о ка­мень. Птица рухнула на каменистую площадку, на­крывая меня своим телом, забарахталась и отки­нула в сторону крыло, прикрывающее меня.

Проливной дождь тотчас смыл кровь с моего ли­ца. Я прозрел. Птица, теряя силы, распустила ког­ти. Я рванулся и, оставив в когтях порядочный кусок мяса с плеча, освободился. Один коготь при этом вонзился в губу и поранил язык. Я не пе­реставал наносить птице удары ножом. Она обе­зумела от боли, и, позабыв о добыче, то есть обо мне, взмахнула крыльями, тяжело перевалилась через скалу и там, вероятно, погибла.

—     И что же было дальше? — спросил Раф.

—     Я оказался лежащим в каменной ложбине,— продолжал Донателло, как в ванне, до краев пере­полненной горячей кровью. Я думал, что сварюсь живьем. Температура этой крови была, вероятно, градусов пятьдесят. Кругом валялись перья.

—     Я видел это место! — воскликнул Микки.— Мы искали, но не нашли тебя!

—     Я постарался скорее уползти в ближайшую пещеру,— ответил Дон.— Надо сказать, что крылья у этого летучего разбойника словно кожа­ные, а хвост с оперением. Я хранил несколько перьев и кусочков кожи с крыла, но потерял их в своих скитаниях.

Потом я отлежался под скалой. Я потерял много крови. Сознание мутилось, я соображал плохо. И вместо того, чтобы идти вверх по каньону, к ракете, я побрел вниз, дошел до залива, свернул на­право... Встретил нескольких пауков и заблудился в лесу.

Одежда моя была изорвана в клочья. Между тем, пробираться голым по лесу — не большое удоволь­ствие: иглы и колючки сухих деревьев вонзались в тело. Надо было защищаться и от возможных уку­сов ядовитых гадов, кишащих вокруг, и я соорудил себе подобие одежды из каких-то мочал, какие в изобилии росли на дереве. Ходить по лесу было опасно. И я взобрался на дерево. Питался кокосо­выми орехами, которые кое-где сохранились. Доро­гу к ракете я так и не смог найти. Кричал, но никто не отзывался.

—    Мы тоже кричали тебе, Дон, но ты не отзывал­ся! — сказал Лео.

—     Каких чудовищ я встретил во время своих скитаний по глухим лесам и отмелям, каких опас­ностей избежал!

Я видел леса, мертвые леса такой необычайной высоты, что принял их сначала за высокие горы, по­росшие лесом.

Каждое дерево было высотою в несколько сот метров. Внизу росли какие-то желтые травы высо­тою с наши деревья. Над травой — паутина сухих лиан толщиной в корабельную мачту. Над травой поднимались белые шляпки ядовитых грибов с ку­пол собора.

Весь лес напоминал сухое спутанное мочало — до того он был густ. Этот лес был многоэтажен. В каждом ярусе свой мир, своя история. В средние ярусы не проникало ничего, ни единой серой по­лоски света. Здесь было сумрачно и тихо, как на глубине морской. Только изредка слышался гро­хот, словно горный обвал, от падения старых, под­гнивших исполинских деревьев. Даже птицы «сред­них этажей» молчаливы. А в «верхних этажах» было светлее, там еще сохранились капли жизни и шума. В чашечках цветов было бы очень удобно спать, если бы не ядовитый, одуряющий запах! Сухие листья на самых высоких деревьях были так велики, что я нередко выходил на крышу-площадку этого небоскреба и разгуливал по листу, един­ственно боясь проломить его сухую кожу.

—     А животные, птицы, растения, насекомые? — спросил любопытный Микки.

—     Этот лес был полон ими сверх всякой меры. Если бы я сам не видел их, трудно было бы пове­рить, что сила жизни на этой пустынной земле мо­жет быть так велика. Да, все же эта планета — неистощимо благодатная! — воскликнул Донател­ло, выглянув в окно каюты.

Небо было ясным и безоблачным.

—     Она так полна скрытыми жизненными сила­ми,— улыбаясь, добавил он,— что растения выби­вались из почвы, как нефтяные фонтаны из сква­жин. Рождение и смерть сменяли друг друга с необычайной быстротой. Я сам до сих пор удив­ляюсь тому, что остался жив среди всех этих опас­ностей.

Почва, травы этого леса буквально кишели в со­крытой глубине живыми существами. В полутьме среди вечного тумана копошились гигантские насе­комые, гады, беспрерывно пожирающие друг друга. Челюсти работали без отдыха. Это была какая-то мясорубка, конвейер жизни и смерти.

В этом лесу приходилось забыть о земных мас­штабах. Наши удавы — пифоны — не больше здешних ужей. Наши насекомые — поистине мик­роскопические существа. Однажды мне пришлось спасаться от муравьев, каждый из которых был больше меня.

В другой раз я выдержал настоящий бой с му­хой! И право же, мне легче было бы справиться с самым крупным земным орлом. На таракане я мог бы ездить верхом, как на гигантской земной... черепахе. А птицы! Если бы вы видели бой птиц! Это похоже на борьбу двух истребителей.

Встретил я и своих старых знакомых — летучих мышей. Они живут на вершинах сухих деревьев.

Невозможно рассказать обо всем, что я видел, и все же я видел только уголок этой земли,— ска­зал Дон.