Череп на рукаве - [22]

Получив увольнительный билет, я медленно брёл по «Невскому», как прозвал для себя главную улочку военного городка, окружавшего базу. Ничего особенного тут, само собой, не было. Стандартные сборные двух – и трёхэтажные домики, с не слишком умелыми попытками разработчиков придать фасадам хоть какую-то индивидуальность. Первые этажи все светились яркими огнями всевозможных кабачков и баров – именуемых в народе «последним рубежом». По улицам чинно, неторопливо шествовали господа офицеры с супругами – наверно, собирались в клуб.

База и городок были явно велики для одной-единственной учебной роты из пяти взводов. Кроме нас, тут стояли также штаб, рота тяжёлого оружия, связисты, сапёры, медики и так далее – всего около четырёхсот солдат, исключая рекрутов, да три десятка офицеров. Другое дело, что сюда, на базу, часто возвращали остальные части батальона, вроде как на отдых. Сейчас у нас как раз стояла вся третья рота – настоящая рота, боевая. Собравшаяся вместе для каких-то упражнений и сдачи неизвестных до сих пор мне нормативов.

Девочки-феечки на улице не показывались. Их дело – сидеть в барах, не оскорбляя своим видом взоров почтенных офицерш, примерных жен и ответственных матерей.

У меня сейчас, собственно говоря, было только одно дело – найти себе «партнёршу», у которой можно спокойно посидеть остаток вечера. В сумке у меня лежала «Прохоровка» Гюнтера Гланца – с официальным штампом батальонной библиотеки, одобренная и разрешённая к чтению. Господам рекрутам полезно узнать о героических битвах предшественников Третьей десантной в то не такое уж и давнее время, когда она ещё называлась "Третьей танковой дивизией СС «Мёртвая голова» и если и не смогла одержать под русской деревней Прохоровкой полной и блестящей победы, то лишь по причине начавшейся высадки англо-американских союзников в Сицилии...

...Гилви мне искать пришлось недолго. Девчонка сидела в том же самом баре, где я встретил её прошлый раз. У наших рекрутов большим успехом пользовались отчего-то дамочки попышнее, и потому число шлюх «приятной полноты» всякий раз оказывалось непропорционально большим

Гилви явно скучала. Сидела на высоком табурете, закинув ногу на ногу – так, чтобы продемонстрировать торчавшие из-под короткой юбки подвязки, – и покачивала чёрной лакированной туфелькой на невозможно высоком каблуке. Перед ней стоял запотевший бокал со шнапсом, но не похоже, чтобы она к нему притрагивалась.

– Гилви, привет.

Она повернулась, заулыбалась, откидывая со лба и глаз длинную белёсую чёлку.

– О, Рус, здравствуй. Ба! Что я вижу? На повышение пошёл? Ефрейтора заимел? Поздравляю, поздравляю, молодец! Ну, такое дело надо отметить. А вот что-то тут сегодня так тихо, не знаешь?

Я оглядел бар – и в самом деле полупустой. Прошлый раз тут, как говорится, яблоку некуда было упасть.

– Болтают, будто первый, второй и пятый взводы на ночные занятия бросили, – сказал я, усаживаясь рядом. – Что-то срочное.

– А вы как же?

– А мы, пятый взвод, – пока ничего, бог миловал. Выпьешь чего-нибудь?

– Выпить? Выпить – это мы всегда пожалуйста, – Гилви обвела стойку рассеянным взглядом. Бармен возле пирамиды пузатых и стройных бутылок разом подобрался, ни дать ни взять – тигр, к прыжку готовый.

Tiger, tiger, burning bright,

In the forests of the night,

What immortal hand or eye

Wrought that dreadful simmetry?[6]

– Что-что? – удивилась Гилви.

– Стихи такие, – объяснил я.

– А по-каковски это? Близко вроде – а непонятно...

– По-английски.

– А-а-а... ты и английский знаешь?

– Угу. Что же тут странного? Столько книг хороших на Нёмнаписано...

– Кни-иг? А что, на общем их нет, что ли?

– Не все. Блейка, например, нету.

– Э, э, Рус, – испугалась Гилви. – Только не говори мне, что...

– Ты что, он не запрещён, – поспешил я успокоить девчонку. – За кого ты меня принимаешь?..

– А кто вас, русских, знает, вы все как один чумовые, – пробурчала она. – Ну, ладно. Молодец ты, что английский знаешь. А я вот не сподобилась... – она вздохнула.

Вообще, я знал, у «подружек» не было принято ныть и жаловаться на судьбу. Да и не так плохо они жили.

– Ну ничего, ещё нагоню, – с нарочитой бодростью проговорила она. – Ты думаешь, чего я тут сижу? На университет коплю. Да и льготы нам, подругам, положены. Слушай, чего мы тут сидим, Фреду выручку делаем? Ко мне-то пойдём, нет?..

Я аккуратно положил на стойку две монеты в одну марку каждая и поднялся. Бармен Фред проводил меня кривым взглядом. Как бы не обозлился на Гилви, что мало раскручивала солдатика...

..."Подружка" по имени Гилви жила в двух шагах от бара, в маленькой двухкомнатной квартирке – чистенькой, аккуратненькои, где даже пыль, похоже, летала только повзводно и в установленных для полёта местах. Повсюду красовались вязаные разноцветные коврики и половики – похоже, Гилви занималась этим делом всё свободное время.

– Чай будешь? – крикнула она мне, скрываясь в кухне.

– Да, пожалуйста! – откликнулся я, доставая книгу. – И давай мне эту бумажку, которая для бухгалтерии...

Гилви вынырнула из кухни, как-то странно взглянула на меня.

– Ты опять ко мне, как в читальню, пришёл, что ли? Я кивнул