Череп императора - [31]
— А никуда не пойдем. Пообедаем прямо здесь.
— То есть?.. Где здесь — в монастыре?
— Ой, Илья, — погрозил мне смуглым пальчиком китаец. — Кто из нас петербур… питербурж… В общем, вы родились в этом городе или я? Здесь, при дацане, есть специальное кафе для паломников с очень приличной кухней. Между прочим, это единственное место в городе, где можно покушать настоящие тибетские «бузы».
Китаец взял меня под локоток и уверенно повел куда-то за угол монастыря.
— Вы, европейцы, — приговаривал он, — относитесь к питанию крайне несерьезно. Разве так можно? Недаром у нас в Китае есть поговорка: «Ши синь Чжань-го тоу, ба пу цзы Тянь-ань моу» — «Если по уровню жизни Китай отстал от Запада на сто лет, то по уровню кулинарии Запад от Китая — на десять тысяч лет»! Питание — это важно, о питании забывать никогда нельзя…
Дальнейшее так напоминало кино, что временами казалось мне чуточку ненастоящим.
Мы прошли в застекленную пристройку к монастырю. Дэн что-то сказал стоявшему у входа монаху, и тот сразу же повесил на дверь табличку: «Извините, у нас закрыто». Кафе было полностью в нашем распоряжении. Вместе с персоналом. Мы сели за столик, и к нам тут же подплыл монах. Если я не ошибся — тот самый горнист с раковиной. Только теперь вместо раковины в руках у него был официантский блокнотик. С немалым удивлением я заметил, что руки у тибетского Васька Трубачева сплошь растатуированы странными значками. Вроде тех, что так лихо переводил прямо с листа профессор Толкунов. Парочка символов была наколота прямо на ладонях.
Дэн что-то заказывал, а я разглядывал помещение и пытался сообразить, на кой хрен этим тибетцам понадобилось лезть в коммерцию. Официант-монах… Лама-посудомойка… Заляпанные кетчупом передники поверх монашеских плащей… Бред собачий.
С потолка и колонн свисали вымпелы и полотнища с изображениями древних мудрецов и текстами мантр. Мудрецы скептически смотрели на чавкающую публику.
Наученный горьким опытом общения с китайской кухней, я приготовился к сюрпризам. Опять подадут сперва чай, под конец суп, а в середине — убойные напитки, вроде той достопамятной водки. Только на этот раз градусов в триста — чего мелочиться? Оказалось, нет, в Тибете все проще. Лениво шлепая подошвами, монахи заставили стол судками, в которых аппетитно булькали «бузы», оказавшиеся обычными пельменями, только очень уж большими и острыми, плавали куски баранины, варенной в масле, и чудно пахли «цампы» — горячие ржаные лепешки с козьим сыром. Из алкоголя подали пиво. Тибетское, жидкое и мутноватое, в больших деревянных кружках.
— Здесь курят? — поинтересовался я у Дэна.
— Курите, — барски махнул рукой китаец.
Вообще вел себя Дэн в монастыре как хозяин. С чего бы это? Буддийское прошлое бабушки не дает спать спокойно? Или между генконсульством и дацаном имелась какая-то незримая миру связь? Я, конечно, не большой специалист в дальневосточной политике, но любому школьнику известно — китайцы с тибетцами чего-то там не поделили и теперь друг дружку терпеть не могут. По всем прикидкам, родственных чувств между монахами и Дэном наблюдаться не должно. Тем не менее взаимное общение явно доставляло им большое удовольствие.
Отведав «бузы» (больше трех-четырех зараз съесть невозможно при всем желании), отдав должное тибетской баранине (Дэн уверял, что в Китае баранина лучше и нежнее), я наконец смог приналечь на пиво.
— Красивый бокальчик, — сказал я, разглядев как следует стоящую передо мной кружку. Кружка была высокая, выточенная из какого-то легкого дерева, и прожилки древесины складывались у нее на боках в этакий загадочный узор.
— О-о, — всплеснул руками Дэн. — Это целая история! Вы, наверное, знаете — Тибет это очень религиозная страна. (Нет, покачал я головой, не знаю.) Двое из каждых трех тибетских мужчин — монахи. А у монахов раньше был обязательным обет бедности. Сейчас нет, но раньше такой обет был. Поэтому всю свою посуду тибетцы делали даже не из дерева, а из наростов на деревьях. Считалось, что это признак смирения. — Дэн повертел в руках кружку, хлебнул пивка и добавил: — В этом кафе почему-то не подают тибетский чай. У нас в стране из таких кружек пьют не пиво, а особый чай. С солью, ячменной жареной мукой и кусочком масла. Очень вкусно.
Представив себе букет подобного напитка, я засомневался насчет «очень вкусно», но вслух выражать сомнения не стал.
Монахи стали собирать со стола грязную посуду. Получалось у них это ловко и почти бесшумно. Вряд ли когда-нибудь я мог представить себе, что стакан из-под выпитого мною пива будут мыть такие вот растатуированные руки тибетского монаха.
— Они говорят по-русски? — спросил я Дэна.
— Почти нет, — огорченно ответил он. — Вы хотели взять у них интервью?
Ну вот опять, подумал я. Что за дурацкие стереотипы? Если репортер, значит, единственное, о чем я мечтаю с утра до ночи, это взять у кого-нибудь интервью. Иногда я предпочитаю, чтобы окружающие меня люди даже и не догадывались о том, чем я зарабатываю себе на хлеб.
— Ну почему интервью? Просто хотел поболтать с ними. Спросить, чем они здесь занимаются. Кроме лепки пельменей, разумеется.
Только главному герою известно, как его девочки-шпионки оказались в постелях президентов, престолонаследников, премьер-министров, олигархов, директоров спецслужб, а также их самого ближайшего окружения. И только он знает, откуда он черпает секретную информацию, считающуюся недосягаемой для многих на планете. Только он владеет уникальными досье с компроматом на нынешних и будущих первых леди самых могущественных стран мира, при этом постоянно пополняет ряды своих девочек-шпионок и папки с компроматом на женщин, окружающих сильных мира сего.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джек-Потрошитель — так звали знаменитого серийного убийцу, орудовавшего на улицах ночного Лондона во второй половине XIX столетия. Жертвами Джека-Потрошителя, как правило, становились женщины, зарабатывавшие на жизнь проституцией. Точное число его жертв и по сей день неизвестно. Характерной особенностью, отличавшей Джека-Потрошителя, являлось великолепное знание анатомии и профессиональные навыки хирурга (мало того, что жертвы подверглись насилию и были задушены, — тела многих из них были вскрыты хирургическим путем с удалением ряда органов!)
Там, где рождается солнце над Россией, с острова Сахалин, наши главные герои романа детективного жанра. Три офицера, прошедшие трудными дорогами войн и испытаний вместе с двумя опальными офицерами из МУРа, волей судьбы вступают в трудное расследование по разоблачению жестоких убийц банды «Князя», специализируемой на угонах автомобилей и захвату недвижимости. Спустя тринадцать лет семью полковника запаса Шмелева постигает страшное горе — от рук грабителей-убийц погибает его младшая дочь Ольга Карделли, зять Тьерри и их трехлетняя дочь Элиза.
Жизнь у молодого деревенского парня Эллиота Джексона и раньше была непростая. Впечатлительному и наделенному наследственным даром предчувствия, читающему невидимые знаки, ему хронически не везет с самой обычной работой. А тут еще лучший друг Спайк находит среди леса плантацию конопли и, недолго думая, похищает весь урожай. И для обоих друзей начинается настоящий кошмар: приятели оказываются вовлечены в чужую жестокую игру.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В самые невероятные ситуации попадает герой романа Алексея Рыбина, занимающийся запретным промыслом военных трофеев, погребенных на местах боев в лесных чащобах под Петербургом. Волею обстоятельств он встает поперек дороги беспощадной и хорошо законспирированной банды, главарь которой издавна связан с всесильным КГБ — ФСК — ФСБ. Казалось бы, борьба безнадежна, исход ее предрешен, но трофейщик и его друзья все же вступают в неравный бой…
В руки «черного археолога» Ильи Потехина после нелегальных раскопок попадают древние магические «Предметы Влияния» — кинжал, перстень и браслет, некогда принадлежавшие исмаилитскому вождю Хасану ас-Сабаху, основателю секты убийц-хашишидов («пожирателей гашиша»). Илья надеется выгодно продать найденное, но ценой сокровищ становятся жизни многих людей, а Петербург превращается в место кровавой схватки между арабами-хашишинами, их врагами — потомками рыцарей Тамплиеров и питерскими бандитами за право обладания реликвиями секты.
В книгу Геннадия Паркина вошли остросюжетные боевики «Уран для Хусейна», «Подворотня вечности» и «Пятая пуля». Все три повести — это истории из жизни людей, волею обстоятельств преступивших закон. И хотя героев Паркина с точки зрения обыденной морали трудно назвать «положительными», их изобретательность и подкупающее жизнелюбие привлекут читателя, а умело закрученный сюжет, выразительный язык и психологическая достоверность не позволят ослабить внимание до самой последней страницы.Если ты не бандит, не дипломат и не контрабандист, то переправить за границу огромное дедово наследство тебе будет не просто.
Герой романа Владимира Угрюмова, начинающий предприниматель, взял за правило сторониться в своем деле любого криминала. Однако обстоятельства сложились так, что он невольно затронул интересы мощного наркосиндиката и, чтобы сохранить собственную жизнь, вынужден стать наемным убийцей. С этих пор странные видения преследуют его — герою кажется, что он орел, боевая птица, неумолимо преследующая свои жертвы…Главного героя романа разыскивает могущественный наркосиндикат. Разыскивает, чтобы убить. Желая выйти на хозяев синдиката, герой через подставных лиц предлагает наркодельцам свои услуги в качестве киллера.