Человек-змея - [3]

Проясним всё сразу: меня зовут Джонни. Джон Долан Уинсент. Однако сейчас моё имя — Дэниел, или Дэнни, или Дэн, называйте как хотите. Для санитаров я Дэниел Флетчер, то же самое для докторов, медсестёр, фельдшеров «Скорой помощи», служащих Департамента полиции Лос-Анджелеса и всех остальных, кто привёз меня в больницу, спас жизнь и/или собирается задержать здесь против воли. Мой босс, администратор компании и постоянные клиенты знают меня как Дэниела Флетчера; именно это имя стоит в заявлении о приёме на работу и страховом полисе.

Единственная, кто зовёт меня Джонни, — это Молли, да и то во время секса, обычно всего один раз. Дважды или трижды, только если слишком увлекаюсь работой или подсаживаюсь на наркотики. Хотя мы квиты, если учесть, что Молли по-настоящему зовут Кеара. Молли придумал я. Она сама попросила. Хотела все тонкости знать.

* * *

Обнажённая Кеара принесла в спальню стакан воды и поставила на пустой поднос.

Нырнув под одеяло, девушка прижалась ко мне, устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Жёлтый свет уличных фонарей, просачивался сквозь шторы, скользил по высоким скулам, отбрасывавшим красивые, в виде полумесяца, тени. Обожаю совершенство её сонного лица, идеальную симметрию, простые линии. Даже без макияжа губы кажутся чёткими, сочными… не девушка, а живая кукла! Закрыв глаза, я могу нарисовать её профиль по памяти одной непрерывной линией. Иногда я вывожу его, когда не могу уснуть: двести изгибающихся в лицо линий, равномерно распределённых по белой простыне. Удивительно: каждый из профилей получается идеальным, неотличимым от последующего и предыдущего.

Осторожно, словно к трепещущей бабочке, я прикоснулся к её подбородку. Если захочу, могу быть очень нежным. Аккуратно провёл по прямому носу: от переносицы до кончика, затем очертил скулы, обозначил контур губ и ямочку на подбородке. Сколько разных углов, углублений, выпуклостей!

— Не надо! — Не открывая глаз, Кеара отстранилась, взяла за меня руку, и наши пальцы переплелись.

— Ты такая красивая! — прошептал я.

— Нет…

— Кеара, — позвал я, надеясь, что она на меня посмотрит. — Эй, Кеара!

— Не люблю своё лицо. — Она открыла глаза, поднесла мою руку к бледному уличному свету и внимательно посмотрела на пальцы. — То, о чём ты мне сегодня рассказывал… ты действительно всё вручную делаешь? В смысле, без линейки и других принадлежностей?

— Порой да. Все зависит от сложности документа.

— Ты ведь можешь прочертить идеально прямую линию, верно? Я сама видела.

Откашлявшись, я глотнул воды. Надо же, ещё никому не рассказывал, чем занимаюсь.

— Да, но без инструментов не обойтись: трафаретов, шаблонов и так далее… Иногда приходится делать штампы или печати… Всё должно быть безупречно.

Кеара улыбнулась, и симметрия нарушилась: вправо губы растягивались больше, чем влево. Зато я увидел безупречные зубы и сверкающие глаза.

— Докажи! — попросила она. — Джонни, преврати меня в кого-нибудь!

Кровь вскипела, как от кокаинового косячка, хотя я был трезв и не под кайфом. В голове всё выстроилось по своим местам, ответы на вопросы рождались со скоростью, на какую мысль не способна.

— Ладно, — кивнул я. — Только не по-настоящему. Зачем рисковать, если нет необходимости?

Отказывать нельзя: за мной должок. Она сквозь пальцы смотрит на величайшую аферу в моей жизни и не задаёт лишних вопросов.

— Просто придумай имя. — Кеара обвела пальчиком контур моей ладони. — Джонс, Смит… что-нибудь в таком духе.

— Первое правило — никаких Смитов, Джонсов и Андерсонов. Такие фамилии как раз простотой и выделяются.

Кеара села, взяла у меня стакан, и я замешкался: непривычно раскрывать принципы своей работы.

— Фамилия должна быть расхожей, чтобы в любом справочнике несколько однофамильцев нашлось, но не вызывающе простой вроде Джонса.

— Например?

— Хорошо подходят шотландские или ирландские фамилии вроде О’Фаллона, Магуайра. Ну или англосаксонские: Уиллер или Тейлор, Арчер, Карпентер, Купер или Мейсон. Что-нибудь такое, что быстро вылетает из памяти.

— Флетчер?

— Сообразительная ты моя! — похвалил я. Кеара хихикнула, подтолкнув меня локтем. — Но одно дело просто подобрать фамилию, а другое — вжиться в образ. Тут море сложностей, даже национальный колорит придётся учитывать.

— А как насчёт имени?

— Те же правила: простое, но незапоминающееся. Молли?

Кеара рассказывала о яппи с выбеленными зубами в футболке-поло, который в тот вечер пришёл в бар, набрался до поросячьего визга и запел «Молли Мэлоун». Слова парень знал плохо, однако не тушевался и заменял их на «ла-ла-ла-ла». В итоге «Молли Мэлоун, ла-ла-ла-ла!» пришлось слушать раз десять.

— Молли Уиллер, — выбрала Кеара.

— Умница, самую суть ухватила! В эти выходные сделаю Молли Уиллер свидетельство о рождении.

В спальне полумрак. Поставив стакан на поднос, Кеара уселась на меня верхом, грациозно, словно профессиональная стриптизёрша. Здорово, даже спасть расхотелось.

— Хочу наблюдать за процессом.

* * *

Дэниел Флетчер лежит под капельницей с питательным раствором и мучается болью в горле. Поцарапали, когда вводили смазанный лубрикантом наконечник зонда.

Дэниел Флетчер отказывается пить аспирин, чтобы успокоить повреждённую трахею: во время предыдущего передоза заработал язву желудка.