Человек за шкафом - [17]

В то время специальных элитных школ для детей сливок общества еще не существовало. Недалеко от дома, в здании, окна которого смотрели на тихий переулок, учились и генеральская дочь Оля, и Мария, чьи родители были простыми инженерами, и какая-нибудь Нюра Кочеткова, мать которой мела улицу перед школой, а отца не имелось вовсе. Оле, которая никогда не ходила в детский сад и общалась в основном только с детьми друзей семьи, было очень нелегко влиться в подобный разношерстный коллектив. Может быть, именно поэтому она так сильно привязалась к Марии, более бойкой и уверенной. Девочек посадили за первую парту, на переменках они тоже были вместе, ходили по коридору, держась за руки, и иногда случалось, что Марии приходилось заступаться за свою новую подругу, когда ту пытался обидеть кто-то из одноклассниц. А та в ответ помогала Марии с учебой. Чтобы не огорчать родителей, Оля старалась получать только пятерки. И в младших классах нередко могла утром прийти заплаканная просто из-за того, что, по ее мнению, недостаточно хорошо подготовилась к уроку.

Общались девочки в основном в школе – у Оли было мало свободного времени, и Мария не сразу сумела понять почему. Однажды в каникулы подруга все-таки зашла к ней в гости, с удивлением и любопытством осмотрела их единственную комнату (семья Марии жила в коммуналке), а потом спросила:

– А где же у вас фортепиано?

– У нас его нет, – спокойно ответила Мария.

– Как это так? – изумилась Оля. – А как же ты занимаешься музыкой? Как готовишь уроки для музыкальной школы? Наверное, ты играешь на скрипке?

– Нет, – покачала головой Мария. – Я ни на чем не играю. Мне медведь на ухо наступил. Я даже когда по радио песню слышу, не могу узнать, что за песня, пока слова не запоют.

– С ума сойти, ты не занимаешься музыкой!

На лице Оли явно читался вопрос «неужели так бывает?». Для нее тот первый визит в гости к подруге стал настоящим откровением. До этого момента маленькая Оля была уверена, что все дети живут так же, как она, – ходят не только в обычную, но и в музыкальную школу, изучают историю музыки, нотную грамоту и тому подобные дисциплины, занимаются сольфеджио и каждый день, и в будни и в праздники, обязательно играют по три часа. И вдруг выяснилось, что, оказывается, у других детей все иначе!

Наверное, уже тогда Оля поняла, что не любит музыку. Ну, или, по крайней мере, впервые задумалась об этом. Однако тогда мысль отказаться от музыки ей и в голову не приходила. Больше всего на свете Оля боялась огорчить родителей. В отличие от подавляющего большинства других детей дома ее не наказывали, не то что не били, но даже не ругали, не ставили в угол, не лишали прогулок и сладкого. Но стоило девочке провиниться, мама расстраивалась так, будто случалась настоящая трагедия. И Оля, рыдая горючими слезами, умоляла Татьяну: «Только папе не говори!» Ей казалось, что когда отец, придя со своей столь важной и ответственной работы, узнает, какая плохая у него дочь, произойдет что-то из ряда вон выходящее и совершенно ужасное. Например, папа навсегда перестанет ее любить. Так что Оля продолжала старательно заниматься музыкой и школьными уроками – лишь бы родители были ею довольны.

Первый год подружки проучились в женской школе, а на второй их «слили» с мальчишками. Для девочек этот опыт оказался очень важен. Во многом, в том числе и потому, что они стали замечать, насколько же все люди на свете разные, как сильно отличаются их поведение, интересы, взгляды, ценности и образ жизни.

Однажды в праздничный день Мария была в гостях у Назаровых и стала свидетельницей разговора отца и дочери. Оля спросила у папы, почему другие люди живут не так, как они. Ютятся в коммуналках с одним туалетом на всех, не ездят на персональной машине, ходят в старой одежде и могут позволить себе конфеты только по праздникам. Почему так? Они что, хуже, чем он? Или меньше работают?

Услышав такие слова, Степан Егорович нахмурился.

– Никогда так не говори, Ольга! – строго сказал он. – В советской стране все люди равны, никто не лучше и не хуже. Просто пока мы еще не оправились от войны и на всех всего еще не хватает. Вот построим коммунизм – тогда у каждого будет и отдельная квартира, и машина, и конфет вдоволь, и всего остального. А пока у тебя есть что-то, чего нет у других, ты обязана вести себя достойно. Быть скромной, не кичиться, не хвастаться, не унижать других своим преимуществом. Все, чего мы с матерью добились, – добились своими руками, своим усердием, своим умом. С неба не свалилось. Но как у восточных людей считается стыдным набрасываться на еду с жадностью, каким бы ты голодным ни был, так и у нас в народе нехорошо нос задирать, если тебе удалось больше, чем кому-то другому. Вести себя нужно так, будто твои достижения для тебя не доблесть вовсе, а что-то обычное. Поняла?

– Поняла, – задумчиво кивнула Оля.

Этим наставлениям родителей она следовала всю жизнь. За годы дружбы Мария ни разу не столкнулась ни с высокомерием приятельницы, ни с пренебрежением. Оля всегда делилась с ней всем, что имела, – но делала это так естественно, что Марии бы и в голову не пришло воспринять купленное подругой мороженое или подаренный ею шарфик как подачку.