Человек в стене - [65]

В гостинице Холмса впоследствии были обнаружены останки двадцати семи жертв, но предположительно от его руки погибло более двухсот человек. Многие посетители чикагской выставки так и не вернулись домой.

Во время суда Холмс вначале настаивал на своей невиновности, а потом заявил, что был одержим дьяволом. Он был повешен в 1896 году и до самого конца не выказывал признаков страха или волнения. Петля не сломала шею Холмса, и в течение пятнадцати минут он медленно задыхался, пока не умер. Впоследствии сообщалось, что Пат Куинлан, управляющий отеля, покончил жизнь самоубийством, потому что его месяцами преследовал призрак Холмса».

Хенри потер глаза. С тех пор как он сел за компьютер, прошло уже два часа.

Он знал, что ему следует делать. Знал, как поступить правильно. Он должен позвонить в полицию и предоставить ей обследовать тоннели с собаками и приборами ночного видения, пока преступник не будет найден.

Но где полиция, там и пресса, и что тогда станет с ценой на его недвижимость? Дом навечно будет связан с этой историей, люди станут приезжать специально, чтобы его увидеть, и заказывать экскурсии, чтобы хорошенько испугаться. Это может принести барыши, но не способствует репутации. Его дом получит такой же статус, как дом Фритцля, и от него потом ни за что не избавишься.

Все жильцы съедут. Придется потратить большие деньги на перестройку здания. Его рыночная стоимость упадет, а об убийстве Лили таблоиды будут трубить десятилетиями.

Это его собственность, он купил ее законно и должен со всем разобраться. Он должен сам поймать убийцу. И он найдет человека, живущего между стен.

* * *

Вэ зажег свечу и поставил ее на пол. Когда он перемещался, то предпочитал использовать налобный фонарик, но, когда ждал чего-то, ему было уютнее со свечой. Свеча, возможно, немного какой-нибудь еды и кроссворд, чтобы скоротать время, — вот что ему требовалось в таких случаях.

Он притулился к облицованной гипроком стене. Кое-где он не удосужился окончательно ее отделать, и там видна была древесина. Еще кое-где торчали гвозди и острые края, готовые поранить неловкую руку. Но там, где он сейчас сидел, все было сделано на совесть, он справился мастерски, и по этому участку можно судить о том, какой он опытный строитель.

Вэ поднялся и принялся обследовать закрывавшую лючок панельку. Первая защелка поскрипывала, поэтому он достал из кармана маленькую жестянку с машинным маслом и смазал ее. Удостоверившись, что теперь ничего не заскрипит, сдвинул вторую защелку. Прислушавшись к звукам в квартире, он откинул панельку и окинул взглядом гостиную. Там смотрел телевизор молодой человек, наверное лет двадцати пяти. На коленях у него беспрерывно плакала крошечная девочка, совсем еще младенец.

Вэ больше нравилось, когда девочка спала и он мог стоять с ней рядом, глядя на безмятежное маленькое личико. Склоняясь над кроваткой и положив руку на одеяльце, он чувствовал, как поднимается и опускается под ним грудная клетка малышки. Он был нежен и осторожен, как если бы птенчика гладил, но при этом знал, что ему достаточно всего лишь всем весом опереться на руку, чтобы раздавить ребенка.

Отец стал расхаживать по комнате с девочкой на руках. Ее личико покраснело, по щекам катились слезы и капали на пижамку. Лицо отца тоже было красным, а глаза обведены темными кругами.

Вэ коснулся собственного лица. Его нос был острым, а лоб — высоким. Клочковатая борода неровно расползлась по щекам и подбородку. Глаза были светло-серыми, едва ли не одного цвета с кожей лица. Волосы, давно уже начавшие седеть, стали почти бесцветными. Его жизнь в созданном им лабиринте словно заявляла о себе через его внешность: тело Вэ не нуждалось в красках, когда он, будто призрак, перемещался впотьмах по своим бесконечным переходам.

Вэ закрыл лючок и снова стал искать себе дело. Он провел рукой по стене. Она была не закончена, и он, взяв банку шпаклевки и шпатель, принялся замазывать саморезы. Спустя несколько часов тут можно будет все зашкурить и покрасить. Мысль об этом его успокоила.

Здесь его королевство, его тайна. Не сновидение и не реальность. Он построил эти лабиринты для себя, чтобы из них можно было выходить. И подбираться ближе к людям.

Этот мир должен существовать, потому что он его создал и потому что он его любил. А еще потому, что он в нем нуждался.

Он отклеил с рук старые пластыри. Длинные царапины на предплечьях снова воспалились. Вэ открыл шкафчик над раковиной и рылся в медикаментах, пока не отыскал спирт, стоявший рядом с кружкой, где хранилась его зубная щетка. Эта щетка была украдена в квартире на верхнем этаже. Раньше мать покупала все необходимое в магазине, но с тех пор, как ей стало хуже, и по сей день ему приходилось заимствовать всякие вещи у соседей.

Когда мать заболела, он подумал, что, возможно, ему пора наконец выйти из дома. Единственная попытка сходить в магазин стала первой за пятнадцать лет вылазкой во внешний мир. Он откладывал ее так долго, как только мог, потому что его пугало отсутствие крыши, которая защищала от неба, а общество других людей всегда заставляло нервничать.