Человек в движении - [103]

О лучшем нельзя было и мечтать. Однако намеченный для меня девятидневный отдых в Торонто сократился под напором событий всего до одного дня. Я смертельно устал и задним умом понимал, что самая трудная часть пути все еще впереди: северная часть провинции Онтарио и прерии, и это в самый разгар зимы. Как я ни держался, меня передернуло от одной мысли об этом.

Когда мы составляли план нашего наступления на канадскую зиму, то старались не упустить из виду ни малейшей детали.

Главным за нашу зимнюю компанию мы назначили Брайана Роуза, причем поставили его перед фактом жесткого ограничения во времени, и он с этой задачей справился. У нас была специально разработанная одежда, частично изготовленная из экспериментального материала, который японские производители еще не успели выбросить на рынок. Мои друзья Крис Саммис и Ленни Мариот испытали ее в специальной термокамере с пониженной температурой в арктической лаборатории Университета имени Саймона Фрейзера — при этом у них под одеждой были надеты футболки с надписью «Я был лабораторным кроликом Рика Хансена» на груди.

Ленни также провел дорожные испытания кресла-каталки, специально разработанной для зимних условий совместно с Питом Турно и еще одним другом из Флориды по имени Герри Смит. Компания «Форд» предоставила нам дополнительные автомобили. «Хонда» снабдила нас вездеходом, чтобы кто-нибудь мог постоянно сопровождать меня в пути и прийти мне на помощь, если я вдруг застряну на каком-нибудь непроходимом участке. У нас даже был специальный электронный прибор, подсоединенный к датчикам, укрепленным у меня на ногах, которые должны были посылать сигнал тревоги, если температура в них падала до опасной отметки. В противном случае из-за отсутствия чувствительности мне ничего не стоило их отморозить, даже не заметив этого, и тогда мне грозила ампутация.

У нас имелись все эти чудеса техники, но чего у нас не было, так это средства против гриппа.

Все началось с легкого катара где-то в районе Оуквилла во время долгого извилистого пути по территории Онтарио, когда мы пытались нагнать потерянные мили, счет которым мы с таким усердием вели в Европе и Азии. А на другой день я уже вовсю хрипел и сипел и глотал антибиотики. Когда же мы добрались до Лондона, инфекция распространилась на грудную клетку, и у меня появилась боль в правом плече. Еще в Европе мы получили суровый урок, когда я пытался продолжать путь, не снижая темпа, в подобной ситуации. Мы сделали остановку на три дня в Садбэри — и все эти три дня погода стояла просто великолепная, но, как только мы снова тронулись в путь, сразу же угодили прямо в пасть снежного бурана.

Ветер дул мне в лицо, снег валил с такой силой, что кругом было сплошное белое месиво. Чтобы покрыть очередной этап в 50 миль, мне потребовалось больше двенадцати часов. Во время одного из этапов в Онтарио полицейские, исходя из соображений безопасности, заставили нас изменить маршрут и сойти с основной автострады, отчего наше продвижение еще более затруднилось. Снег налипал на колеса, толчковые ободья обледенели, за них было трудно ухватиться, а руки у меня настолько замерзли, что прямо-таки одеревенели.

Но вообще-то я был рад, что все так получилось. Матушка-Природа постаралась напакостить на славу, а мы все-таки ей не поддались. На другой день она решила припугнуть нас морозом, подпустила нам ветра в спину, и мы завершили намеченные 40 миль вскоре после завтрака. Кто знает, может быть, невзирая на все свои проделки, она всего лишь милая добрая старушка?

В Садбери мы повстречались с группой «Мэры в движении» — шесть мэров — один из города, а остальные из прилегающих муниципалитетов, — все они решили провести один полный рабочий день в креслах-каталках, чтобы получить более полное представление о проблемах инвалидов. Они узнали много нового, в особенности что касается проблемы доступности.

Конечно же, кругом было полно репортеров и операторов, и вот один из мэров решил, что настало время отправиться в туалет. Он с грохотом кое-как преодолел дверь в общественную уборную. Однако внутри ему так и не удалось найти кабинку, в которой можно было развернуться на кресле-каталке. Въехать в нее он еще мог, но ни развернуться внутри, ни закрыть дверь было уже невозможно. Он долго бился там о стенки и грохотал, после чего в конце концов выбрался наружу. Но по нужде он сходить так и не смог.

Мы провели наше второе рождество в пути в бревенчатой хижине мотеля в Уа-Уа, в провинции Онтарио, — там у нас было все: кухня, камин и роскошный вид из окна на зачарованный зимний пейзаж, которым я мог любоваться, пока мучился от воспаления мочевого пузыря.

«Представляю себе заголовок в газетах, — со смехом заметил Джим Тэйлор, когда он позвонил мне из Ванкувера. — „Рик Хансен не может делать пи-пи в Уа-Уа”».

Утром 23 декабря неполадки с животом и головная боль разыгрались с такой силой, что пришлось вызвать доктора и устроить мне обследование прямо в пути. Он немедленно отправил меня в госпиталь в Уа-Уа. Все прежние страхи и опасения относительно моих травм и того, чем все они могут обернуться для нашего турне, тут же ожили в подсознании и завертелись у меня в голове. И я все чаще задумывался о судьбе Терри Фокса, по мере того как мы приближались к месту, где ему пришлось прервать свой Марафон Надежды. И конечно же, от подобных ассоциаций мне стало как-то не по себе. Может быть, я слишком переусердствовал? Может быть, стоило сделать остановку на девять дней и хорошенько отдохнуть в Торонто? Что со мной, в самом деле, происходит и не может ли это повториться еще раз? Неужели мне придется прервать из-за этого турне?