Человек, упавший на Землю - [20]

.[11]

Брайс задержал дыхание:

– Ньютон меня примет?

– Да. Следуйте за мной, пожалуйста.

Три кошки, игравшие в вестибюле, настороженно уставились на Брайса. По виду – обычные уличные, но упитанные и недовольные появлением незнакомца. Кошек Брайс не любил. Француз молча провел его по вестибюлю и вверх по застланной толстым ковром лестнице. По стенам висели дорогие с виду картины неизвестных Брайсу художников. У основания очень широкой, изгибающейся полукругом лестницы он приметил электрический подъемник с сиденьем (в данный момент сложенным). Неужели Ньютон инвалид? Дом выглядел пустым, если не считать их двоих и кошек. Брайс оглянулся; животные все еще смотрели ему вслед наглыми любопытными глазами.

Лестница привела к новому залу, в конце которого была дверь, очевидно в комнату Ньютона. Оттуда вышла полная женщина в фартуке. Она глянула на них грустными глазами и заморгала:

– Вы, наверно, профессор Брайс.

Голос у нее был хрипловатый, с сильным простонародным выговором.

Он кивнул, и женщина повела его к двери. Брайс вошел один, с ужасом заметив, что дыхание участилось, а ноги стали как ватные.

В огромной комнате было холодно. Из больших, лишь отчасти прозрачных окон в эркере с видом на озеро исходил приглушенный свет. Повсюду стояла мебель невероятных цветов: по мере того как глаза Брайса привыкали к тусклому желтоватому освещению, массивные диваны и столы обретали голубые, серые и рыжеватые тона. На дальней стене висели гравюра, изображавшая огромную птицу (цаплю или американского журавля), и нервная абстракция в духе Клее[12]. Возможно, сам Клее. В любом случае два изображения сочетались плохо. В углу в огромной клетке спал красно-лиловый попугай. А навстречу Брайсу, опираясь на трость, шел высокий худой человек с неразличимыми чертами лица.

– Профессор Брайс? – В чистом приятном голосе звучал неуловимый акцент.

– Да. Вы… мистер Ньютон?

– Да. Может быть, сядем и побеседуем?

Он сел, и они немного поговорили. Ньютон был вежлив, спокоен, немного слишком корректен в манерах, но не высокомерен. В нем чувствовалось врожденное достоинство, и он обсуждал замеченную Брайсом картину (все-таки Клее) умно и заинтересованно. В середине разговора Ньютон встал, чтобы показать гостю какую-то деталь, и Брайс впервые смог как следует рассмотреть его лицо – чуточку странное, красивое, почти женственное. Внезапно нелепая мысль, которую он полушутя обдумывал уже больше года, вернулась с новой силой. Сейчас, когда в полутемной комнате высокий худой человек указывал тонким пальцем в угол жутковато-нервной картины, мысль эта уже не казалась нелепой. Чепуха. Когда Ньютон вновь повернулся к нему и с улыбкой произнес: «Я думаю, нам стоит выпить, профессор Брайс», иллюзия исчезла окончательно и разум восторжествовал. В этом мире есть люди с более диковинной внешностью, а гениальные изобретатели рождались и прежде.

– С удовольствием, – ответил Брайс. – Я, наверное, отрываю вас от дел.

– Ничуть. – Ньютон непринужденно улыбнулся и пошел к двери. – Во всяком случае, сегодня. Что будете пить?

– Скотч. – Брайс собирался добавить «если у вас есть», но оборвал себя. Уж конечно, у Ньютона найдется и скотч. – С водой, пожалуйста.

Вместо того чтобы нажать кнопку или позвонить в гонг (в таком доме гонг казался уместным), Ньютон просто открыл дверь и позвал: «Бетти Джо!», а когда она откликнулась, сказал: «Принесите профессору Брайсу скотч с водой и льдом. Мне, как обычно, джин с биттером». Закрыв дверь, он вернулся в кресло и заметил:

– Мне только недавно стал нравиться джин.

При мысли о джине с биттером Брайс внутренне содрогнулся.

– Скажите, профессор Брайс, как вам наша стройка? Полагаю, вы заметили всю эту… деятельность, когда сошли с самолета?

Брайс откинулся в кресле. Напряжение немного отпустило. Ньютон излучал любезность; казалось, он искренне интересуется мнением гостя.

– Да, выглядит любопытно. Но, признаться, я не знаю, что вы строите.

Мгновение Ньютон молча смотрел на него, потом рассмеялся.

– Разве Оливер не сказал вам, еще в Нью-Йорке?

Брайс мотнул головой.

– Оливер бывает очень скрытен, но я не ждал, что он зайдет в этом так далеко. – Ньютон улыбнулся, и впервые с момента их встречи Брайс ощутил смутное беспокойство, хотя и не понял, что именно в этой улыбке его смущает. – Потому-то вы и потребовали личной встречи?

Очевидно, это было произнесено с долей юмора.

– Возможно. Но у меня были и другие причины.

– Конечно.

Ньютон хотел что-то добавить, но умолк, когда дверь открылась и вошла Бетти Джо с бутылками и графинами на подносе. Брайс внимательно посмотрел на нее. Миловидная немолодая женщина, какую можно встретить на дневном спектакле или в клубе игроков в бридж. Однако в лице не было ни пустоты, ни глупости, в глазах и полных губах читались доброта и, может быть, ирония. Впрочем, что-то в ней не вязалось с ролью единственной прислуги миллионера. Она молча поставила напитки на стол и, проходя мимо, обдала Брайса ароматами спиртного и духов.

Он взял с подноса свежеоткрытую бутылку виски и смешал себе напиток, не переставая удивляться. Стало быть, так гениальные ученые обустраивают свой быт? Спрашиваешь глоток скотча – и хмельная служанка приносит тебе литровую бутыль? А может, так и лучше. Они молча выпили, потом Ньютон неожиданно сказал: