Человек теней - [32]

Найквист подошел ближе.

– Мистер Бэйл!

Пирс сделала угрожающий жест, но Найквист крикнул:

– Я по поводу Элеанор.

Услышав это, Пирс несколько смутилась.

Бэйл вышел вперед, его голос был холодным, безэмоциональным:

– Как вы знаете, Найквист, дело закрыто.

– Да?

– Безусловно. Думаю, вы уже получили платеж?

За холодным высокопоставленным внешним видом Найквист ощущал давление, под которым находился этот человек. Его кожа была покрыта красными пятнами, а глаза слегка затуманились.

Он спросил:

– Вы с кем-то дрались?

Найквист проигнорировал вопрос.

– Мне нужно поговорить с Элеанор. Она в опасности.

– Что вы имеете в виду?

– Я не уверен. Пока не могу сказать точно. На меня напали…

Бэйл прищурился.

– В самом деле?

– Я не знаю, кто они и какова их цель. Но они ищут Элеанор. Это факт.

– Я вас не понимаю.

Не осмелившись сообщить об угрозе от Ртути, он просто сказал:

– Они хотят причинить вред вашей дочери. И они могут… могут прийти за вами, чтобы найти ее. Или за вашей женой. Они в отчаянии.

В ответ Бэйл покачал головой. Его глаза заливало потом, и он моргнул. Он выглядел разъяренным.

– Спасибо за ваши услуги, мистер Найквист. Но моя бедная маленькая девочка уже и так достаточно пережила. А теперь мне нужно спешить на поезд. – Он повернулся к машине, жестом показывая Пирс и шоферу, что пора уезжать.

– Вы ее настоящий отец?

Бэйл застыл и чуть заметно вздрогнул.

Пирс шагнула к нему.

– С вами все в порядке, мистер Бэйл?

Босс сердитым жестом приказал ей отойти.

– Не подходи ко мне!

Она отошла и встала рядом с шофером. И только когда они уже не могли его слышать, Бэйл заговорил. Его голос был тихим, напряженным, полным недоверия.

– Во имя Аполлона, о чем вы?

– Элеанор утверждает, что ее отец другой мужчина – покойный Кинкейд.

Бросившись вперед, Бэйл схватил Найквиста за руку и потянул его еще дальше от машины.

– Эта… эта девушка!

Найквист держался прохладно.

– Что?

– Она меня не уважает. Я дал ей все. Все!

– Вы…?

– Предупреждаю вас, Найквист. Не связывайтесь со мной.

Мужчины смотрели друг другу в глаза, пока, наконец, Бэйл не оттолкнул Найквиста.

Найквист крикнул:

– Присматривайте за ней, Бэйл. Не дайте ее в обиду!

Президент проигнорировал его и, подойдя к лимузину, низким голосом что-то сказал Пирс. Его помощница кивнула, бросила в сторону Найквиста взгляд, полный ненависти, и разместилась рядом со своим боссом на заднем сиденье. Двери закрылись.

Приложившись к фляге, Найквист выпил все до последней капли.

Лимузин уехал, искрясь в серебряном свете лампочек, и исчез в дымке, как будто поглощенный миражом.

Черт возьми, ему нужно выпить еще.

Чтобы забыться.

Или же вспомнить. Потому что в конце его видения те потерянные моменты в сумрачной комнате постоянно ускользали прямо из-под носа.

Танцующий мистер тик-так

Найквист искал забвения в Бессонном участке, в секторе развлечений. На его улицах как туристам, так и старожилам предлагало свои услуги скопление танцоров, певцов и музыкантов. Эти мигающие неоновые джунгли доставляли удовольствие толпам народа. Разумеется, все больше людей сталкивалось с серьезными сбоями во времени, но из-за удовольствия от бессонных, обжигающих приключений оно того стоило. И после гулянки они возвращались в более тихие и спокойные участки Дневного района или рабство одной временной шкалы где-то за пределами города.

Но Найквист не хотел никуда возвращаться. Он двигался только вперед, пробираясь через многолюдный бульвар.

Оживленный треп смешивался с музыкой, доносившейся из дверей клубов, а уличные певцы радовали ухо горячими джазовыми ритмами. Цепи над ярко освещенными улицами, магазинами и сверкающими окнами потрескивали от скачков напряжения и вспышек почти перегоревших лампочек. С рекламных щитов свисали ослепляющие неоновые боги и богини с золотистыми волосами. Эти божества света сжимали в филаментных пальцах заманчивые товары, а ниже, далеко, на небольшой импровизированной сцене стояла сказочница, рассказывая историю толпе слушателей, собравшихся вокруг.

– Жил-был однажды маленький мальчик, – начала она. – Обычный ребенок, имя которого мы не знаем, хотя он хорошо известен как первый создатель нашего любимого города света. – Толпа ответила возбужденным возгласом. Сказочница подняла руки вверх, призывая к молчанию, прежде чем продолжить рассказ. – Однажды ребенок поднялся на крышу дома, в котором жил. Он надеялся увидеть, закрывает ли когда-нибудь солнце глаза. Вот как он это видел: солнце было гигантским глазом, который смотрел на город, даря улицам жизнь своим огненным взглядом. Мальчику было всего шесть лет. Шесть лет, дамы и господа! Но такое видение! Он стоял на крыше и ждал, в то время как его родители беспокоились и искали его. Устроившись поудобней, ребенок поел хлеба и выпил воды. Много часов прошло, прежде чем облако закрыло солнце. И он горько заплакал, увидев это. О, как же плакал бедный мальчик, наш основатель. И он пообещал себе: в один прекрасный день тьма будет навсегда изгнана из этого города!

Среди слушателей пробежал шепоток одобрения.

Найквист поспешил дальше. Он пребывал в уже довольно сильном подпитии, и поэтому в такой толпе было неуютно. Куда бы он ни двигался, за ним, казалось, следовало пятно света. Взглянув вверх и прищурив глаза, он увидел театральный прожектор, прикрепленный к балкону второго этажа. Кто-то едва заметный управлял лучом, наводя его на Найквиста, даже когда тот пробирался через толпу. Такое было обычным в этих местах, но почему выделили именно его? Он свернул в переулок, чтобы избежать внимания, и наткнулся на небольшую группку людей, собравшихся вокруг музыканта. Он сразу понял, что это был слепой скрипач, которого он недавно видел в участке Выжиг. Старик играл ту же мелодию, что и тогда, но в еще более безумном темпе. Ноты звенели в голове Найквиста, как заклинание. Со всех сторон его зажали слушатели. Он не мог двинуться с места. И вдруг перед глазами возникло два смутно знакомых мерцающих слова. Он напряженно вгляделся и разобрал их: