Человек со свинцовым чревом - [40]

Николя вкратце рассказал историю о билете в Итальянскую Комедию и последовавшем расследовании.

— Это означает, месье, что вы просите у меня разрешение на продолжение расследования?

Молодой человек согласно кивнул:

— Я прошу вас позволить мне выяснить правду.

— Ваша правда — это шлюха, что вечно ускользает у вас из-под самого носа! А когда наконец удается ее ухватить, она больно бьет в ответ. И потом, Николя, как я могу позволить вам продолжать расследование, когда министр написал о том, что преступления не было?

Николя заметил, что Сартин снова стал называть его по имени.

— Значит, нужно закрыть на все глаза? Оставить преступление безнаказанным и…

— Не будьте ребенком, я этого не говорил. Кто более меня заботится о том, чтобы отличить правду от лжи? Но если вы настаиваете на проведении этого расследования, то продолжайте, на свой страх и риск. Моя помощь заканчивается там, где в игру вступают более влиятельные, чем я, персоны. Я понимаю, что вы не бросите охоту, и если я об этом говорю, то лишь затем, что меня волнует ваша безопасность.

— Ваши слова растрогали меня, месье, но вы же понимаете, я не могу сдаться.

— Это другое дело. Поторопитесь на свое свидание с мадам де Помпадур.

Он взглянул на часы, стоявшие на камине. Николя молчал.

— Месье де Лаборд обо всем мне рассказал, — продолжил Сартин. — Не пренебрегайте этой ценной и бескорыстной дружбой.

Он выдержал паузу и заговорил более тихо, словно сам с собой:

— Порой бывает так, что женщина скрывает свои сильные чувства, которые она испытывает к мужчине, в то время как он изображает то, чего не чувствует на самом деле. Да, будьте искренни и почтительны.

— Месье, я предоставлю вам отчет…

— Разумеется, месье комиссар.

Николя закусил губу. Лучше бы он ничего не говорил.

— А что обо всем этом думает месье де Ноблекур?

Николя заметил, что его шеф, вероятно, считал вполне естественным то, что он держит бывшего прокурора в курсе своего расследования.

— Он изъясняется афоризмами. По его мнению, нетрудно прослыть уважаемым человеком, ибо это не предполагает быть действительно достойным уважения. Он также советует мне покопаться в прошлом наших героев и настаивает на том, чтобы я был осторожнее.

— Я вижу, что наш друг все так же проницателен. Его последний совет хорош, да и другие вполне уместны. До свидания, месье, карета ждет вас. Не забывайте о деле баварского посла. Нужно как можно скорее разыскать этого пропавшего кучера!

Николя поклонился и решил не рассказывать тут же о своем предположении по поводу инцидента у Севрского моста — для этого еще будет время. Он уже подошел к двери, как вдруг снова услышал голос генерал-лейтенанта полиции. Он выдержал паузу и продолжил более тихим голосом, точно говорил сам с собой.

— Будьте благоразумны, Николя. И держитесь рядом с Бурдо. Вы нам очень нужны.

С этим добрым напутствием Николя вышел в прихожую. В зеркале над комодом он взглянул на отражение молодого человека, в изящном черном сюртуке, треуголкой подмышкой, хорошо сложенного и весьма самоуверенного. Взгляд серо-зеленых глаз под длинными ресницами был скорее любопытный, чем простосердечный. Красиво очерченный рот был сложен в едва уловимую улыбку, а убранные в хвост непослушные темные волосы оттеняли юное, несмотря на несколько уже появившихся мелких морщинок, лицо. Николя сбежал с лестницы, перепрыгивая через ступеньки. Месье де Сартин продумывал все до мелочей, когда считал это необходимым. Ничто не должно было задержать визит к фаворитке, и во дворе Николя уже ожидал экипаж.

Встреча с шефом полиции прошла куда лучше, чем предполагал Николя. Он боялся, что Сартин будет раздражен, недоверчив и раскритикует опасные инициативы своего подчиненного. В итоге Николя получил карт-бланш — «на свой страх и риск», конечно, но со скрытым участием, теплоту которого он чувствовал. Его испугала мысль, что на этом все могло и закончиться. Снова трупы, снова преступления, жертвы и виновные… Возможно, убийство мадам де Рюиссек и предали бы гласности, но результат остался бы тем же: тело подняли бы и предали земле со всеми почестями. На самом деле так и случилось, и Николя единственный держал в руке тоненькую нить Ариадны, которая, возможно, поможет что-то обнаружить и разоблачить виновных.

Удобно устроившись в карете, Николя принялся наблюдать за прохожими, пытаясь понять выражение их лиц и представляя, о чем думает эта людская масса, называемая народом. Он пытался сохранить в памяти их манеру одеваться, облик и манеры. Когда-нибудь он сможет примерить их на других конкретных людей и установить таинственные связи с помощью интуиции. Его знание человеческой натуры стало значительно глубже благодаря расследованиям, этим живым архивам. Вид мрачной толпы у Бастилии прервал размышления Николя. Однажды он навещал там своего друга Семакгюса, бывшего в заключении. Николя снова почувствовал сырой холод старой крепости. Карета свернула направо и поехала вдоль Сены. Крепость исчезла из виду.

Незаметно город сменился окрестностями. Стараясь не отвлекаться на виды за окном, Николя попытался вспомнить все, что ему было известно о маркизе де Помпадур. Хорошо информированные домашние месье де Ноблекура кое-что ему рассказали. К их словам можно было прибавить полицейские отчеты и письма, вскрытые секретным отделением полиции. Памфлеты, пасквили и стихи, полные оскорблений и непристойностей, создавали яркую картину. Все говорили, что маркиза слаба и больна от постоянного волнения и страха. Король, никогда ее не жалевший, требовал ее присутствия на вечерах, поздних ужинах, представлениях и во время его бесконечных поездок, особенно в сезон охоты. Слишком обильная пища вредила ее слабому желудку. Семакгюс рассказывал, что в угоду своему любовнику она злоупотребляла возбуждающими средствами, которыми ее снабжали лекари-шарлатаны, и это не считая непомерного количества шоколада и пряностей.