Человек с двойным дном - [117]
И Глезер опять пользуется моментом. Он достает из сундука пропахшую нафталином тогу «борца» и созывает у себя на квартире пресс-конференцию для иностранных журналистов, с ног на голову становятся факты, густо поперченная ложь выдается за истину рассказываются небылицы о «пропавших» или «уничтоженных» во время показа картинах, о «произволе властей» и т. д. и т. п. Но зато Глезер снова провозглашен «борцом». Словом, все идет по законам коммерции: «вы — нам, мы — вам».
Между тем, коль ты сказал «а», от тебя ждут уже и «б». И Глезер спешит отправить «открытое письмо» в газету «Вечерняя Москва». Забыв о том, как четыре года назад каялся, он встает в позу не только защитника, но и нападающего. Защищать ему все равно кого: привлеченного к ответственности за уголовное преступление Ламма — пожалуйста. «Моих ближайших друзей» — с удовольствием. Глезеру все равно, кого защищать. Важно — для чего. И важно, на кого и на что нападать Почему же так? — напрашивается вопрос. А вот на него-то ответила американская газета «Крисчен сайенс монитор» в одном из сентябрьских номеров.
«…Последний спектакль (имеется в виду инцидент с неудавшимся показом) укрепит мнение критиков разрядки напряженности». Эх, подвела газета Глезера! Уж очень откровенно высказалась. Есть понимаете ли такой неопровержимый факт — разрядка напряженности. Все прогрессивное человечество — сторонники ее. А по другую сторону — критики этой разрядки, которым спокойствие в мире ни к чему, во вред далее. И оказывается, в этой-то оголтелой толпе «борец за свободу творчества» А. Д. Глезер, он ни много, ни мало, «укрепляет мнение» противников разрядки напряженности.
И становится ясным, на чью мельницу льет воду предприимчивый «борец». И становятся совсем уже видимыми ниточки за фигурой марионетки. Коллекционирование «произведений живописи», организация (если выбранный им обманный и провокационный путь вообще можно назвать организацией) выставок и показов — все это, так сказать, фасад личности А. Д. Глезера, фасад, видимый миру его поклонения. Но, как известно, коль есть фасад, то должна быть и обратная сторона его. Она есть, и хотя А. Д. Глезер не желает ее афишировать, думается пришло время рассказать о ней нам, потому как эта обратная сторона ничуть не светлее фасадной.
«Деньги не пахнут» — эту формулу А. Д. Глезер усвоил давно. И, памятуя о ней, предприимчивый «коллекционер» в свободное от своей деятельности «борца за свободу творчества» время занимается элементарной спекуляцией из-под полы. Однако, спекуляция эта особого толка. Не импортной кофточкой, а импортной пропагандой промышляет А. Д. Глезер. Глезер торгует книгами, изданными опять-таки вдалеке. Так например, одному крупному находящемуся сейчас под следствием спекулянту книгами Глезер продавал «произведения» отъявленных антисоветчиков. Обратные адреса на обложках нам знакомы: «Международная литературная ассоциация в Мюнхене», издательство «Посев» и другие, столь же почитаемые в антисоветском мире организации.
Глезера сие не смущает, ведь «деньги — и надо сказать в этом случае немалые — не пахнут». Ох, пахнут, Александр Давидович, эти деньги, да еще как плохо пахнут! И грязные они! Такие грязные, как и руки тех, кто передал вам эти книги для перепродажи.
Я начал фельетон с короткого описания торжества сорокалетия, состоявшегося на квартире А. Д. Глезера. Вернемся к нему лишь затем, чтобы прочесть прикрепленный в тот памятный день плакатик. «Сорок лет — один ответ» — так было начертано на бумажке, которую мог увидеть всяк в квартиру входящий. Не будем заниматься казуистикой и искать тот подтекст, который вложил в этот лозунг сам Глезер. Согласимся с ним в одном — в том, что сорок лет это уже солидный возраст, в этом возрасте человек действительно должен держать ответ за слова свои и поступки. И не пора ли общественности спросить у А. Д. Глезера ответ за все его неприглядные дела.
Р. Строков».
Комментировать очередную стряпню Строкова — занятие невеселое. Но необходимо все ж таки кое-что отметить. По фельетонисту получается, что Глезер уже в марте предвидел, что в сентябре состоится просмотр на открытом воздухе, то бишь на гебистском языке «провокационная выставка», запроектированная на империалистическом Западе. Фантастика! Но ведь где ее Глезер опровергнет?
Неплохо упомянуть, что сей борец за свободное искусство в 1970 году явился в «Вечернюю Москву» с покаянным письмом. Не явился? Столь неподходящее письмо прислал, что и напечатать его не смогли?! Но как он это докажет? Конечно, лежит у него дома послание самого аж главного редактора «Вечерки» С. Индурского:
«В таком виде Ваш ответ редакции я не считаю возможным публиковать, а полемизировать же с вами на страницах газеты тем паче».
Ну и пусть себе лежит. Кому его предъявишь? У нас, слава Богу, свободной печати не существует и свободных судов тоже. Посему, что хотим, то и пишем, а что пишем, то и печатаем.
И читайте, пожалуйста!
«Не нужен был Глезеру показ 15 сентября, а нужно было, чтобы его сорвали». Как это Строков не догадался указать, что именно я и послал бульдозеры уничтожать выставку и тем самым вызвал злополучный инцидент. Тогда бы логичней выглядело утверждение, что Глезер организовал экспозицию на пустыре по заданию противников разрядки международной напряженности и даже самолично (экий богатырь!) доставил на пустырь «несколько десятков картин с их авторами».
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.