Человек, рожденный быть королем - [6]

Король, с улыбкой на устах,

Остановился в тех местах.

Был день осенний, зной палил,

И потому король решил

Откушать здесь, велев отвезть

На мельницу об этом весть.

В восторге мельник шапку снял

И ловко стремя поддержал;

Когда ж монарх с коня сскочил,

Хозяин гостя проводил

Чрез мост по ивовым доскам

(Их напилил весной он сам) —

К другому берегу, где в тень

Двух старых яблонь, в знойный день,

Высокий гость беспечно сел

И с наслажденьем пил и ел.

И протеснясь к столу сквозь круг

Толпившихся придворных слуг,

Хозяин всем, чем лишь богат,

Был угостить монарха рад:

Принес в корзине желтых слив

И груш, которых уж налив

Осой отведан, и сотов,

И груду яблок всех сортов.

Глядя на мельника, в тиши

Король смеялся от души.

И точно, мельник был смешон:

Мал ростом, с носом, как пион,

И с толстым брюхом, он имел

Седые волосы, как мел.

За то служивший мальчик с ним

Прекрасен был, как херувим.

Был чуден блеск его очей

И золотистый шелк кудрей.

То, мнилось, сам был Михаил,

Когда дракона он сразил,

Как на стене собора он

Художником изображен:

Так кротко мальчик тот глядел,

И взор его был также смел!

Слугу увидя, властелин

Тотчас смекнул, что он не сын

Простых людей, и, обратясь,

Сказал он мельнику, смеясь:

«Скажи, приятель, не робей!

Ведь в пыльной мельнице твоей

Большая барыня жила

И тайно сына родила?

Не так ли? Очень бы желал

Я видеть тот оригинал,

С лица которого вон та

Так верно копия снята?»

«О, сир! —  хозяин отвечал, —

Как знать, где тот оригинал?

Мою ж хозяйку я сейчас

Тебе представлю, не стыдясь.

А что до мальчика, то он

Не от жены моей рожден

И мне не сын: его вдали

От матери мы здесь нашли

Тому четырнадцать уж леть —

Вот как стареет быстро свет!»

Король, то слыша, вспомнил день

Давно минувший; думы тень

Мелькнула на его челе.

Но тут служивший при столе

Хозяин скрылся, и пред ним

Стоял лишь отрок недвижим.

Взглянув на отрока того

И взором встретя взор его,

Король откинулся назад,

И в ужасе, потупя взгляд,

Поднес к губам с вином бокал,

Не зная что он осушал:

Вино иль зелье белены,

Дающей страшные нам сны.

Когда ж от чаши золотой

Отвел он молча взор немой,

Уж мельник вновь стоял пред ним,

И за хозяином своим

Шла робко с ношею в руках

Его хозяйка в двух шагах.

Узрев старушку пред собой,

Больную, с черною косой,

И с смуглостью ее сличив

Кудрей слуги златой отлив

И глаз его спокойный вид,

И гордость уст, и жар ланит, —

Король сознал еще живей

Великий грех души своей.

«Жена! смелей, без всякой лжи, —

Так начал мельник,  — доложи

Его величеству о том,

Как было дело, чтоб потом

Нас, маленьких людей, никто

Напрасно не винил за то».

«Рассказ мой краток, —  та в ответ. —

Четырнадцать сегодня лет

Минуло с дня того, как раз,

С базара поздно возвратясь,

Я берегом реки верхом

На муле ехала в наш дом —

Стоял один он почитай

Во всей стране, затем что край

Тогда был меньше населен

Чем нынче. Еду я, а сон

Так вот и клонит вниз меня.

И задремала я, склоня

К корзинкам голову, как вмиг

В реке раздался слабый крик.

И я, поднявшись из седла,

Заметить явственно могла,

Что это плачет мальчик наш,

Что пред тобой стоит как паж —

Ребенок слабенький, нагой,

Сейчас родившийся, в простой

Вложен был короб, и в реке

Увяз в высокой осоке.

Жалея малое дитя,

С седла я слезла, и бредя

В воде по пояс чрез поток,

Взяла промокший коробок.

Голодный, слабый, чуть живой

Едва пищал найденыш мой.

Тогда на мельницу с собой

Взяла я клад мой дорогой,

Его вскормила, сберегла

И словно мать ему была.

А как он был, Бог знает, чей,

Господь же не дал нам детей,

То и считала я его

Вполне за сына своего.

Сижу, бывало, у огня,

А он играет близь меня,

И любо мне! И вот каков

Он стал в четырнадцать годов!

Но, ах! мне думалось тогда,

Что день настанет навсегда

Расстаться с ним, затем что он

Не от простых людей рожден

И слишком уж высок для нас.

Вот, государь, простой рассказ

Об этом мальчике! А звать

Его Михайлом. Надо знать,

Что в день Михайлов найден он:

Вот почему так наречен.

Теперь взгляните, государь!

Мной сохранен и самый ларь,

Где был он найден».

                                 Тут она

Сняла покров из полотна.

Но прежде чем покров был снять,

Король уж ведал, что за клад

Увидит он. Не отвечав

И вид рассеянный приняв,

Он мрачно оперся о стол

И по челу рукой провел.

Когда ж король не в духе встал, —

Взглянув на ящик, он узнал

Давно знакомый очерк льва,

Такой же красный, как сперва.

И он подумал: «Кто со мной

В то время был в избе лесной,

И видел эту колыбель?»

И тут же вспомнил, что Самьель

Один из всех его вельмож

Мог видеть красный тот чертеж,

Затем что он в лесу густом

Вез страшный короб под плащом

И лишь тогда открыл его,

Как не осталось никого

Из царской свиты подле них.

Исполнен мрачных дум таких

И вызвав снова в сердце боль,

Покинул мельницу король,

Гоним вновь встреченным лицом

Врага, забытого царем.

Так возвратился наконец

Властитель в древний свой дворец,

Стараясь скрыт терзанье мук

От любопытных взглядов слуг.

Но от очей их не ушло

Его смущенное чело,

И даже многим из числа

В лесу с ним бывших мысль пришла

О том событьи, хоть никто

Вслух говорить не смел про то,

Страшась, чтоб даже тайных грез

Кто не проник и не донес.

Настало утро. Властелин

С Самьелем заперся один.

Старик тогда еще был жив,

Как прежде зол и нечестив.

Он вскоре вышел из дворца

И с выраженьем злым лица