Человек рождающий. История родильной культуры в России Нового времени - [135]
6. Культура домашних родов, сформированная в городской среде в XIX веке, содержала слабые элементы технократической модели родов в части использования новых медицинских инструментов, внедрения первых стандартов относительно призыва специалистов, медикализации. Однако женщины продолжали сохранять свободу в области выбора родильных поз, состава участников родов, призыва специалистов, используемых средств для ослабления родовой боли. Роженица была активной участницей родового процесса, а не «рожающей машиной»[1330]. Это характеристики биомедицинской и технократической моделей родов соответственно, сформированных в рамках стационарного акушерства. Это дает основание относить сложившуюся культуру домашних родов к холистической модели родов, в которой женщина выступает субъектом, находящимся в окружении семьи, профессиональной заботы, в естественной домашней обстановке. Это уже не естественная модель родов, которая в силу различных причин повышала риски для женщины (отсутствие специальных условий для родов, особой подготовки, помощников), но еще не технократическая модель, превращавшая женщину в «машину для родов», исключительно объект для врачебных действий.
7. К основным чертам родин в городской среде начала XX века можно отнести следующие: распространение домашних родов; ограничение призыва на роды профессиональных врачей (их присутствие не означало непосредственного участия в родовом процессе), предпочтение отдавалось акушеркам; относительно слабая (по сравнению со странами Западной Европы и США) медикализация родовой деятельности; частое присутствие мужа на родах; физически и психически женщины были не готовы к предстоящему событию; роды проходили сложнее, чем в других социальных группах; послеродовое восстановление затягивалось; сохранялась процедура «правки» ребенка; для восстановления женщины всё чаще прибегали к новейшим изобретениям (болеутоляющие, «набрюшники», бандажи, «гигиенические подушки», «дамские пояса», «регулоприемники»).
8. Домашнее пространство считалось самым подходящим для разрешения женщины от бремени. Если среди крестьян присутствовала маргинализация «родимого» места, роженица нередко выбирала нежилое, периферийное место (баня, хлев, подполье), то в состоятельных семьях горожан, дворян роды происходили в супружеской спальне. Спальня превращалась в аксиологический центр, где во всех смыслах зарождалась новая жизнь. Роженица и ее семья накануне предполагаемого события должны были самостоятельно подготовить все необходимые для родов атрибуты и приспособления (родильную комнату, средства гигиены, специальные медицинские предметы, а иногда и инструменты), а также договориться с врачом, акушеркой или повитухой. В условиях доминирования домашних родов акушеры превращались в могущественных покровителей семьи, от которых зависело супружеское и семейное счастье. Привлечение на роды врача или акушера/акушерки, чьи услуги оценивались в несколько раз выше, чем услуги повитух, считалось выражением благосостояния семьи. Предпочтение отдавалось женщинам-врачам и акушеркам ввиду особого морального подтекста родового процесса: благовоспитанные, к тому же первородящие дворянки искренне смущались мужчин-акушеров, предпочитая им специалисток женского пола. Послеродовой период у состоятельных горожанок все больше медикализировался. Им на помощь приходили новейшие средства медицины и фармацевтической промышленности. Эти нововведения были призваны сохранить красоту женского тела и снизить возможность появления гинекологических патологий.
9. Появление родильных отделений в государстве свидетельствует о зарождении клинического родовспоможения, которое является частью организованного, научного (профессионального) акушерства. Процесс медикализации деторождения приводил к тому, что экспертные системы (врачи, а вслед за ними органы власти через соответствующую социальную политику) стали рассматривать родильную клинику в качестве единственного легитимного места для родов. Этот процесс длился более полутора веков, имея противоречивые результаты и неравномерно внедряясь в повседневную жизнь населения в различных регионах России. Клиническое акушерство было призвано унифицировать процесс родовспоможения, регламентировать процедуры медико-социальной помощи беременным и роженицам. Не менее важной целью этого процесса было усиления контроля со стороны государства над частной сферой жизни населения через контроль тела в целом и репродуктивного поведения в частности. Развитие клинического родовспоможения защищало интересы не только пациенток, врачей, но и государства.
10. Первые родильные клиники появились в конце XVIII века при медицинских учебных заведениях и воспитательных домах исключительно в столичных и университетских городах. Их главная задача состояла не столько в заботе о здоровье женщин, сколько в возможности развивать практические навыки у врачей. Врачам-акушерам, имевшим хорошую теоретическую подготовку, студентам медицинских заведений катастрофически не хватало практического материала ввиду табуирования родового процесса и сохранения женского пространства родов. В условиях домашних родов невозможно было заставить женщин обращаться за помощью к врачам-мужчинам. Их авторитет и профессионализм напрямую зависел от уровня развития практических навыков. В связи с этим история появления первых акушерских клиник в России была тесно связана с интересами врачей-мужчин, которым остро не хватало «практического» материала для развития собственных профессиональных навыков, укрепления научного авторитета и развития системы образования будущих врачей-акушеров. Поэтому первые родильные клиники явились пространством для врачебных экспериментов и акушерского образования.
Галантный XVIII век в корне изменил представления о русской женщине, ее правах, роли, значимости и месте в обществе. То, что поначалу казалось лишь игрой аристократии в европейскую жизнь — указами Петра I дамам было велено носить «образцовые немецкие» платья с корсетом и юбками до щиколоток, головы вместо венцов и кик украшать высоченными прическами, а прежнюю одежду «резать и драть» и, кроме того, участвовать в празднествах, ассамблеях и ночных балах, — с годами стало нормой и ориентиром для купеческого и мещанского сословий.
Сексуальная жизнь женщин всегда регламентировалась властными и общественными институтами, а отношение к ней многое говорит о нравах и культурных нормах той или иной эпохи и страны. Главный сюжет этой коллективной монографии – эволюция представлений о женской сексуальности в России на протяжении XI–ХХ веков. Описывая повседневность представительниц разных социальных групп, авторы обращаются к целому корпусу уникальных исторических источников: от церковных сборников наказаний (епитимий) до медицинских формуляров российских родильных домов, от материалов судебных дел до различных эгодокументов.
Книга знакомит читателя с историей насилия в российском обществе XI—XXI вв. В сборник вошли очерки ведущих российских и зарубежных специалистов по истории супружеского насилия, насилия против женщин и детей, основанные на разнообразном источниковом материале, большая часть которого впервые вводится в научный оборот. Издание предназначено для специалистов в области социальных и гуманитарных наук и людей, изучающих эту проблему.
Данное исследование являет собой первую в российской исторической науке попытку разработки проблемы «истории частной жизни», «истории женщины», «истории повседневности», используя подходы, приемы и методы работы сторонников и последователей «школы Анналов».
О «женской истории» Древней Руси и Московии мы не знаем почти ничего. Однако фольклорные, церковно-учительные и летописные памятники — при внимательном их прочтении специалистом — могут, оказывается, восполнить этот пробел. Из чего складывались повседневный быт и досуг русской женщины, как выходили замуж и жили в супружестве, как воспитывали детей, как любили, на какие жертвы шли ради любви, какую роль в жизни древнерусской женщины играл секс — об этом и еще о многом, многом другом рассказывается в книге доктора исторических наук, профессора Натальи Пушкаревой.
Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.
«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.
Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающегося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена.
Одержимость бесами – это не только сюжетная завязка классических хорроров, но и вполне распространенная реалия жизни русской деревни XIX века. Монография Кристин Воробец рассматривает феномен кликушества как социальное и культурное явление с широким спектром значений, которыми наделяли его различные группы российского общества. Автор исследует поведение кликуш с разных точек зрения в диапазоне от народного православия и светского рационализма до литературных практик, особенно важных для русской культуры.
Книга одной из самых известных современных французских философов Юлии Кристевой «Силы ужаса: эссе об отвращении» (1982) посвящается темам материальной семиотики, материнского и любви, занимающим ключевое место в ее творчестве и оказавшим исключительное влияние на развитие феминистской теории и философии. В книге на материале творчества Ф. Селина анализируется, каким образом искоренение низменного, грязного, отвратительного выступает необходимым условием формирования человеческой субъективности и социальности, и насколько, в то же время, оказывается невозможным их окончательное устранение.Книга предназначена как для специалистов — философов, филологов, культурологов, так и для широкой читательской аудитории.http://fb2.traumlibrary.net.
Натали Земон Дэвис — известный историк, почетный профессор Принстонского университета, автор многочисленных трудов по культуре Нового времени. Ее знаменитая книга «Дамы на обочине» (1995) выводит на авансцену трех европейских женщин XVII века, очень разных по жизненному и интеллектуальному опыту, но схожих в своей незаурядности, решительности и независимости. Ни иудейка Гликль бас Иуда Лейб, ни католичка Мари Гюйар дель Энкарнасьон, ни протестантка Мария Сибилла Мериан не были королевскими или знатными особами.
Период с 1890-х по 1930-е годы в России был временем коренных преобразований: от общественного и политического устройства до эстетических установок в искусстве. В том числе это коснулось как социального положения женщин, так и форм их репрезентации в литературе. Культура модерна активно экспериментировала с гендерными ролями и понятием андрогинности, а количество женщин-авторов, появившихся в начале XX века, несравнимо с предыдущими периодами истории отечественной литературы. В фокусе внимания этой коллективной монографии оказывается переломный момент в истории искусства, когда представление фемининного и маскулинного как нормативных канонов сложившегося гендерного порядка соседствовало с выходом за пределы этих канонов и разрушением этого порядка.