Человек может - [55]

— Не знаю, — резко сказала Марья Андреевна. — Ты прав, я плохо разбираюсь в этом. Но знаю только одно: если людям будет лучше, легче жить — они сами станут лучше. Для этого и принимаются все постановления о развитии промышленности и сельского хозяйства. Для людей, а не для сельского хозяйства. Закончим этот разговор. Извини — я устала.

За всю свою жизнь Алексей в первый раз услышал, как Марья Андреевна сказала о себе, что она устала.

26

— Зачем ты убил Машу Крапку? — спросил Павел.

Виктор вздрогнул и сунул руку в правый карман пиджака. Павел вобрал голову в плечи, как перед прыжком, но Виктор вынул белый отглаженный носовой платок и провел им по лбу.

— Откуда это тебе известно? — спросил он спокойно.

— Мне известно, — с угрозой ответил Павел. — Зачем ты это сделал?

— Прежде всего, я должен знать, что тебе об этом известно.

Виктор посмотрел на Павла проницательно и недобро.

— Я хорошо помню, как ты пробил гвоздем доску в заборе… А ей вогнали в спину, сзади, гвоздь так, что он пробил ее почти насквозь.

— Вот, значит, что… — протянул Виктор. — Кто тебе об этом рассказал?

— Девушка из газеты. Жена директора этой швейной фабрики.

— Где ты с ней познакомился?

— На строительстве.

— Ты никому не говорил об этом?

— Пока — нет.

— Пока?

Павел молчал.

— Хорошо, — решил Виктор. — Ты имеешь право знать, почему я это сделал. Ты со мной связан крепче, чем тебе сейчас кажется. Ты до сих пор не знаешь даже и того, почему я убил тогда Войцеха. Мне не нужны были эти деньги. Но это был урок для других. Я приехал в Чернигов как инкассатор. Он вместе с государственными продавал и наши ткани. Он должен был вернуть восемьдесят процентов выручки. Он хотел взять все. Я с ним покончил и забрал деньги. Ты мне помог. Спасибо. Но теперь — все, что случится со мной, будет и с тобой. Запомни — ты никогда не докажешь, что не был соучастником в этом деле. В убийстве. Если я этого захочу…

— Знаю. Зачем ты убил эту девушку?

Виктор медленно заправил сигарету в резной мундштук из слоновой кости с серебром, затем вынул ее из мундштука, положил на стол, достал из кармана блокнот, вырвал страничку, оторвал узкую полоску бумаги, свернул в трубочку и начал старательно, точными и аккуратными движениями прочищать мундштук.

Они сидели в небольшой комнате за квадратным столом без скатерти. Кроме стола в комнате был еще узкий диванчик, большой зеркальный шкаф и три стула. Виктор, как показалось Павлу, здесь не жил, хотя у него был свой ключ. Когда Павел дозвонился к нему по телефону (несколько раз у него спрашивали: «Кто говорит, зачем вам нужен товарищ Смирнов?»), Виктор пригласил его сюда, на окраину Киева, на Куреневку, в этот одноэтажный, деревянный, старой постройки домик.

— Маша была глухонемой.

— Я знаю.

— Знаешь, да не все. Маленькой девочкой она была тяжело ранена и контужена. Бомба упала в их двор. Родители погибли. Я ее подобрал на вокзале, когда ей не было тринадцати лет. Она убежала из детского дома. Она была очень обидчивой, эта Маша. — Виктор улыбнулся с неожиданным добродушием. — Всюду возить ее с собой, как ты понимаешь, я не мог. О моих делах она даже не догадывалась. В последнее время я вел крупное дело здесь, в Киеве. Дело очень крупное, а связано с ним немного людей. Каждый был на учете. Когда ты вернулся, когда мы встретились, я сначала хотел подключить и тебя. Но ты — не годился. Мне не годились люди, которые сидели…

Недобро прищурившись, он продолжал:

— Ты мало знаешь о такой науке — о социологии. Но в общем и ты понимаешь, что в наших условиях интересы государства и человека совпадают. Этим отличается социализм от капитализма. И это — самое главное. Поэтому у нас так трудно… Трудно таким, как я… Ты один — против всех. Против так хорошо, так продуманно организованного общества. Нужно быть умным как дьявол. И сильным. И стараться, чтобы в твоем деле участвовало как можно меньше людей. Чтобы люди эти не вызывали ни малейших подозрений. Не обращали на себя ни малейшего внимания. И чтобы даже они не все знали тебя в лицо. И все равно — всегда, днем и ночью, быть готовым к тому, что дело раскроют. Что за тобой придут.

Он помолчал, прислушался.

— Маша мне нужна была на складе. Она делала все, что я говорил. Но постепенно она стала кое о чем догадываться. Она вбила себе в голову, что директор фабрики — муж этой девочки, с которой и ты теперь познакомился, — заставляет меня работать на него. Хотя, как ты понимаешь, было наоборот. Я руководил этим делом. Я предупредил Машу, что убью ее, если она не будет молчать…

Виктор прочистил мундштук, закурил, прошелся по комнате.

— Пришлось увезти ее в село. Она не хотела там оставаться, грозилась, что вернется и пойдет в милицию. Я не собирался ее убивать. Особенно так. Я не ношу с собой оружия, — Виктор с насмешкой посмотрел на Павла, — хотя, когда я полез в карман за платком, тебе показалось, что я выну пистолет. У меня не было даже перочинного ножа. Гвоздь я нашел по дороге. Это был старый, ржавый гвоздь…

Он замолчал, сел на стул, опустил голову на маленькие детские руки.

— Что ты собираешься делать?

— Придется свернуть дело. И уехать. В любом случае помни — ты со мной никогда не встречался.