Человек, который провалился сквозь землю - [23]

– Мисс Рейнор, вы умеете стрелять из пистолета?

Я понял, что таким образом Хадсон пытается взять ее врасплох, и таким образом узнать что-то новое.

– Да, я хорошо стреляю, – быстро ответила она. – А что?

В ее удивленных глазах не было страха, и мне показалось, что, не смутившись от этого вопроса, она показала свою невиновность.

Но Хадсон, очевидно, считал иначе. Он осуждающе взглянул на нее и продолжил:

– У вас есть пистолет?

– Да. Мистер Гейтли несколько лет назад отдал мне один из своих.

– Где он?

– В нашем загородном доме на Лонг-Айленде. Находясь там, я боялась грабителей.

– Хм. Мисс Рейнор, насколько известно, вы – последняя видели мистера Гейтли живым.

– Но ведь мистер Брайс видел выстрел!

– Только тень. Я имею в виду, что вы последняя из тех, кто говорил с ним в его кабинете. Ваша беседа была, э-э-э… мирной?

– Совершенно. Я пришла к нему за деньгами. Мой опекун выписал мне чек, и я обналичила его в банке «Траст Компани».

– Мы знаем об этом. Вы обналичили чек примерно в то же время, когда был убит мистер Гейтли.

– Мистер Хадсон, это было раньше. Я была в банке около половины третьего.

– Нет, мисс Рейнор. Согласно показаниям кассира, вы были там примерно в три часа.

– Он ошибается, – уверенно заявила Олив. – В три часа, или чуточку позже, я уже была у миссис Рассел.

– Мистер Мэннинг был там?

– Нет, он намеревался придти позже, когда управится с делами.

– С какими делами?

– Ничего о них не знаю, кроме того, что они были где-то в районе Пуритэн-билдинг. Когда я пришла, он был там.

– Во сколько это было?

– Не могу сказать точно, возможно, в половине четвертого или чуть позже. Я совсем недолго пробыла у миссис Рассел, когда мистер Тэлкотт позвонил мне.

– Откуда он знал, где вы?

– Сначала он позвонил мисс Кларк, и она сказала ему.

– Выходит, друзья помогали вам обманывать опекуна?

– Мистер Хадсон, я возмущена такой постановкой вопроса, – высокомерно заявила Олив, – но я отвечу: «Да». Мои друзья соглашались со мной в том, что мистер Гейтли слишком много командует, и я не обязана подчиняться ему.

– Но теперь вы освобождены от его гнета.

– Ваши слова слишком жестоки! Это слишком высокая цена для свободы!

– Вы точно так считаете?

– Мистер Хадсон, на что вы намекаете? Скажите! Думаете, что я убила опекуна?

– Есть люди, которые так считают, мисс Рейнор.

– Прочь из дома! – крикнула Олив. – Здесь нельзя произносить такие слова!

– Ну, ну, мисс, так ничего не выйдет! Против вас есть свидетельства, по крайней мере, по мнению полиции, и я должен попросить вас не уезжать из города, не поставив нас в известность. Мы не обвиняем вас, но мы хотим, чтобы с вами можно было связаться. А сейчас, мисс Рейнор, я ухожу. Я заходил только, чтобы кое в чем убедиться и попросить вас оставаться в пределах досягаемости. Могу сказать, что любая попытка улизнуть будет пресечена.

– Вы имеете в виду, что я под наблюдением!

– Это так, мисс.

Олив взглянула на него так, словно он был земляным червем.

– Идите! – быстро, но властно заявила она. – Я не должна покидать город и, вероятно, не должна покидать этот дом. Ваши подозрения просто смехотворны. Однако и от них есть прок: я поняла, что мне нужен кто-то, некто не из полиции, кто разоблачил бы убийцу дядюшки! А также отыскал моего друга, мистера Мэннинга.

Хадсон улыбнулся. Он смотрел на Олив довольно сдержанно, как если бы она была капризным ребенком.

– Хорошо, мисс Рейнор. Вы дали слово оставаться здесь, а я считаю, что полиция все-таки поймает убийцу и разыщет убежище Эймори Мэннинга. Доброго дня.

Хадсон ушел, и разгневанная Олив обернулась ко мне.

– Какая наглость! – воскликнула она. – Это вообще позволительно? Являться сюда и практически обвинять меня в убийстве дядюшки!

– Ну, он не был вашим дядей.

– Не имеет значения. Я любила его, как если была родственницей. Его командирские замашки были неприятны, но не отменяли мою любовь и привязанность к нему. Большую часть жизни он был для меня всем. Да и по большей части он был добр. Потакал мне во всем, окружая меня комфортом и роскошью. Никогда не критиковал то, как я трачу деньги и как развлекаюсь, за исключением вопроса о гостях...

– А что насчет ухажеров?

– Он одобрял нескольких из них. Мистер Брайс, вы хорошо знаете, что мой опекун желал выдать меня за своего друга и адвоката, мистера Понда.

– Но ведь он намного старше вас, так почему же...

– Вероятно, потому что дядюшка сильно любил его. Также, кажется, он не осознавал, что мы из разных поколений. Он не понимал, в самом деле, не понимал, почему мне нужно общество молодежи. Он так не считал, и не представлял себе, что оно мне нужно. Думаю, он не понимал, чего лишает меня, запрещая выходить в свет.

– В этом вопросе он был настолько непреклонен?

– Практически да. А если мне и удавалось позвать кого-нибудь в гости или устроить маленькую вечеринку, то он добивался того, чтобы все проходило до того неприятно, что я была просто рада, когда все расходились.

– Что он делал?

– Ну, ужасно суетился и давал понять, что его спокойствию помешали – как будто он был ужасно стеснен присутствием гостей. Также он требовал много внимания к себе, не позволяя мне уделять время гостям.