Человек, который провалился сквозь землю - [13]

– Не-а, – ответил тот, согревая дыханием замерзшие пальцы, – не-а, никого не видел. Да и кого увидишь в такую бурю!

Так оно и было. Вихри ветра, водоворот снежных хлопьев и ночная мгла обволакивали все на свете. Большие городские часы издали пять торжественных нот, добавивших таинственной атмосферы, и я, ухватившись за ручку зонтика и поправив очки, пошел к себе домой.

Кто-то говорит, что дом – это там, где твое сердце, но поскольку я не влюблен и не испытываю интереса к огромным строениям, мой дом состоит всего лишь из двух уютных комнат неподалеку от Граммерси-парка. Как только я попал домой, буря, холод и голод уступили место теплу и комфорту. И когда я, наконец-то, сидел в кресле, то мог только радоваться тому, что вернулся домой, а не остался в Маттеван-билдинг.

Я думал о том, что, задержи меня полиция как свидетеля, они могли бы расспрашивать меня допоздна, а и то и вовсе всю ночь. Все еще завывавшая за окнами буря пробуждала во мне желание тепла и комфорта. К тому же я собирался привести мысли в порядок. По натуре я методист, и мне хотелось упорядочить воспоминания о пережитом дне и вывести из них логические выводы.

Мне хотелось бы переговорить с Эймори Мэннингом и задать ему пару вопросов об Эймосе Гейтли – я не хотел расспрашивать сотрудников банка. Хотя я знал, что имя Гейтли пользуется почетом и уважением в деловом мире, я не мог забыть о шляпной булавке на столе, и о странной улыбке Дженни, появившейся в то время, когда она рассказывала о его личных посетителях.

У Эймоса Гейтли могло быть что-то такое, что он не хотел выставлять на всеобщее обозрение. Но это всего лишь предположение, и пока я не смогу расспросить кого-нибудь о личной жизни мистера Гейтли, я не смогу строить никаких догадок.

Я внимательно вспомнил все, что узнал о трагедии, начиная с того момента, как я, собираясь домой, перешагнул за порог офиса. Выйди я на несколько минут раньше, вероятно, я бы никогда ничего не узнал об этом деле, разве только из газет да из разговоров обитателей Пуритэн-билдинг.

Но что было, то было, и мысленно выстроив события по порядку, я пришел к выводу, что видел тень убийства Эймоса Гейтли. Странное дело: быть очевидцем, но видеть лишь тени действующих лиц!

Я постарался поточнее вспомнить типаж стрелявшего человека. Вернее, я только предполагал, что стрелял он. Все-таки я понимал, что не знаю наверняка. Я видел, как тени вскочили, сцепились, боролись и... исчезли. Да, я определенно был уверен, что они исчезли до того, как я услышал выстрел. Это еще раз подтверждало, что они дрались, хотя я и не мог сказать, кто кого атаковал; а затем они бросились в соседний кабинет – тот, в котором был лифт, скрытый за большой картой. В этой комнате выстрел и оборвал жизнь Эймоса Гейтли.

Все должно быть именно так, ведь я слышал только один выстрел, а значит, именно он и был фатальным.

Я мог думать о действиях убийцы. Они были обдуманными, или скорее, очень спешными: он сунул жертву в лифт и отправил его вниз.

Это говорило о том, что убийца знал о секретном лифте и, должно быть, был частым посетителем кабинета, или, как минимум, бывал в нем раньше и был достаточно близок мистеру Гейтли, чтобы знать об этом выходе. Значит, чтобы найти преступника, нужно изучить список друзей мистера Гейтли, или, скорее, список его врагов.

Я пожалел о собственном неведении относительно общественной или домашней жизни президента банка. Вероятно, я в скорости снова увижусь с мисс Рейнор, может быть, даже в ее доме, и смогу что-то узнать о привычках ее покойного дяди.

Вернувшись к уже известным мне сведениям, я постарался продумать, что предпринял убийца после преступления. Довольно быстро я пришел к выводу, что здесь все очевидно: конечно, как говорила Дженни, он побежал к лестнице и пробежал, по меньшей мере, несколько пролетов.

Затем представил, как он, успокоившись и приняв деловой вид, сел на лифт на этаж-другой ниже места преступления, не вызвав внимания ни со стороны девушки-лифтера, ни со стороны других пассажиров.

Точно так же, как Родман вошел в лифт, когда я спускался вместе с Минни. Возможно, Родман был убийцей! Я немного знал его и недолюбливал. У меня не было настоящей причины подозревать его, но все же, насколько я помню, он вошел в лифт на седьмом этаже, тогда как его офис находился на десятом. Конечно, это не уличало его ни в чем ужасном, но я это приметил, и решил присмотреться к мистеру Родману.

Вдруг зазвонил телефон. Я удивился тому, что я кому-то понадобился в такую бурю, и ответил.

К моему облегчению оказалось, что это мисс Рейнор.

– Мистер Брайс, простите за беспокойство, но мне так одиноко, и нет никого, с кем можно было бы поговорить…

– Тогда, мисс Рейнор, поговорите со мной, – с радостью предложил я. – Я могу вам чем-то помочь?

– Ох, думаю да. Я хотела бы увидеться с вами завтра. Вы сможете прийти ко мне?

– Да. Во сколько?

– Приходите утром, если вас это не затруднит.

– Конечно. Где-то в десять утра?

– Да, пожалуйста. Они… они отвезли дядю домой.

– Да? Вы одни?

– Да. И я напугана одиночеством. Этой ужасной ночью я попрошу кого-нибудь из друзей приехать и остаться со мной.