Человек-да - [15]

моему, я должен сказать...

— Да, — произнес я.

Мой ответ несколько шокировал верзилу. Он оглянулся на свою девушку, потом вновь посмотрел на меня.

— Понятно, — сказал он. — Значит... ты пялишься на мою девушку.

— Ага, — подтвердил я, выдавливая из себя улыбку.

Верзила улыбнулся в ответ. Может, не все так плохо,

подумал я. Наверное, он все же хочет провозгласить меня Королем Танца.

Но потом, медленно...

— Я что — похож на идиота, который мог бы позволить кому-то пялиться на свою девушку?

У-ух. Он поднимал ставку. Резко поднимал. Просил, чтобы я назвал его идиотом. Прямо ему в лицо. В его

большое мужественное лицо. Как можно ответить на подобный вопрос?

Ну, нельзя же сказать...

— Да.

Отвечая, я чуть поморщился, отчаянно стараясь придать голосу вопросительную, а не утвердительную

интонацию.

Верзила опять улыбнулся. Я надеялся, что его улыбка выражала согласие и подтверждение, словно я сказал

ему точно то, что он хотел услышать. Хотя, если честно, надежды было мало.

Он приблизился ко мне почти вплотную. Я ощущал его запах.

— В морду захотел?

Тут бы мне в самый раз схватиться за сердце, или упасть в обморок, или дать деру, или расплакаться, или

отказаться от своего статуса согласного. Мне следовало бы позвать Уэга, или представиться агентом ФБР, или

попросить прощения. Но нет, ничего из перечисленного я не сделал. Я воспринял это, как испытание. Хотел

посмотреть, чего я стою, чего способен достичь. Насколько тверд я в своем решении. Умею ли стоять на своем?

Я напрягся, закрыл глаза и сказал...

— Да.

Господи Иисусе. Я только что сказал: «Да. Дай мне в морду». Причем я вовсе не хотел получить в морду. У

меня редко возникает желание получить в морду.

Я ждал удара. Уже чувствовал силу его кулака, хотя он меня еще не тронул. Я чуть повернул голову, надеясь, что верзила не заденет мой нос, не разобьет очки, не сломает челюсть — в общем, оставит в целости и

сохранности все то, что можно разбить, раздробить, ушибить или разорвать.

Ничего не произошло.

Я открыл глаза.

Верзила просто стоял и смотрел на меня, наблюдал, как я трепещу.

Я смотрел, как он смотрит на меня, наблюдает за моей мимикой.

А потом он сказал:

— Чертов псих.

Я моргнул пару раз.

Он толкнул меня в плечо, повернулся и зашагал прочь.

Господи помилуй!

Я жив и здоров. Уцелел после избиения в ночном клубе. Хотя, конечно, никто меня не избивал. Но я все равно

выжил! Я, человек, который всегда соглашается, смотрел смерти в лицо и вышел из передряги целым и

невредимым!

Неожиданно возле меня появился Уэг. Он явно наблюдал за происходящим издалека.

— Ну что валим отсюда, прямо сейчас? — предложил он.

— Да, валим, — согласился я. И мы ушли, в ту же минуту.

— Прости за весь этот вздор, — извинился я. — Ну... знаешь... про огромных китайчат.

Мне удалось вновь завести с Лиззи разговор сразу же после полуночи, буквально в первые минуты

наступившего нового года.

— Что? A-а, за то. Знаешь, а я с тобой соглашусь. Китайчата в самом деле прелестные создания. И очень

забавные.

— Согласишься? — уточнил я. Будто я перестал бы с ней общаться, если б она сказала, что маленькие

немцы ей нравятся больше.

— Конечно. Послушай, если к тридцати пяти годам я не буду замужней матроной с детьми, напои меня и

отведи в китайский квартал.

Я рассмеялся — скорее, от удивления.

— Так чем ты занимаешься в последнее время? — полюбопытствовала Лиззи.

— Если честно, особо ничем, — ответил я. — Можно сказать, ушел в себя.

Лиззи с беспокойством посмотрела на меня.

— Почему? — спросила она. Я не хотел об этом говорить и увел разговор в сторону.

— Слушай... так это правда, — то, что ты сказала сегодня Роану? Будто возвращаешься в Австралию?

— Да. Уезжаю через десять дней. Нашла там новую работу. Так что да здравствует австралийская жара.

Прощайте британские дожди. Кстати, почему не было снега на Рождество? Я хотела бы увидеть снег.

— А ты, что, снега не видела? — изумился я.

— Ужасно, да? Я никогда не видела снега, а ты никогда не видел Гигантского Неда Келли, — подытожила

Лиззи. — И люди еще жалуются на войны, представляешь?

Мы рассмеялись, а через час поцеловались. Сам не знаю, как это получилось.

По выходе из клуба я расхохотался.

Хохотал, хохотал, хохотал.

Я был в эйфории. По натуре я не драчун. А тут едва не подрался. Подрался! Я! И вышел победителем!

— Я только что победил в драке, Уэг! Утер нос мужику, который вдвое здоровее меня!

— Ты его не победил. И он не был вдвое здоровее тебя. Он был всего лишь на дюйм выше тебя.

— Просто амбал! А я его победил!!

— Ты его не победил. Он просто не стал тебя бить, вот и все. А чем ты его разозлил?

— Сказал, что смотрю на его девушку, что он идиот, и пусть только попробует меня тронуть!

— В самом деле?

— Да! Я заявил ему: «Да, я смотрю на твою девушку. Ударь меня, если посмеешь, дуболом!»

— Прямо так и сказал?

— Да, примерно. Вернее, нет, не совсем так. Понимаешь, меня понесло, Уэг! И это был такой кайф! Меня

понесло, и посмотри на меня — я все еще жив!

Уэг сделал то, что я сказал: посмотрел на меня.

— Ты — пьяный мужик, которому чудом удалось выйти сухим из воды.

— Знаю! И это здорово!

Это прозвучит глупо и, наверное, не каждому будет понятно, но я чувствовал себя... на седьмом небе от