Человеческое, слишком человеческое - [17]
Две фразы, поставленные рядом, дали мне возможность запустить мозг. А одна из них - днем ранее - запустила что-то неясное в искусственном мозге за красными глазами.
"Что ж, беги, Аянами, пока можешь. Беги".
И я заснул. Кажется, даже улыбаясь.
Глава 4
К двенадцати часам погода испортилась окончательно. Между модулями гуляли самые настоящие ураганы, и на нижних уровнях движение личного транспорта перекрыли к чертям, так что я трясся в гравибусе, все глубже уходя в недра Токио-3. За окнами гудела чернота, перемежаемая бликами, на заплеванных подвесных экранах трясли задницами девчонки из рекламы косметики, а меня почти размазала по поручням толпа.
"И куда они все прутся? Середина рабочего дня ведь".
Лица вокруг меня были самыми разными, одежда - самой разномастной. И студенты, и рабочие, и служащие - у всех какие-то причины срочно попасть из пункта "А" в пункт "Б", причины, наверное, законные и вполне приличные. Кто-то уже домой (чертовы фрилансеры), кто-то мотается с одной работы на другую, кому-то начальство зажало служебный ховер или деньги на такси. Впрочем, многим счастливым владельцам летучих машин сегодня просто не судьба ими воспользоваться, потому как погода разошлась не на шутку.
Мой ховеркар имел полицейские сертификаты и нужную экипировку, так что мог летать хоть в территориях с индексом "Мегиддо", но прибытие машины с верхних уровней в разгар урагана не пройдет незамеченным. Заявись я в трущобы кавалерийским наскоком, со штандартами и в сияющих доспехах - все пойдет прахом, а мне оно не надо. Мне как раз надо, чтобы никто не заметил прибытия скромного блэйд раннера и, соответственно, не рыпался. И без того приключений там хватит: таких, как я, в местной "бездне" считают кем-то вроде вооруженных ассенизаторов и почитают за честь позадирать. Впрочем, на верхних уровнях придерживаются схожего мнения, хоть и стараются держать его при себе.
Я прочитал название следующей остановки и принялся протискиваться сквозь крепко ароматную толпу, не слишком церемонясь со стоящими насмерть пассажирами. Меня дважды смерили негодующими взглядами, кто-то даже обругал, но это все до лампочки - пусть резвятся, драки не будет. У дверей публика оказалась самой нервной, мне в суматохе ощутимо сунули по ребрам, попытались залезть под шумок в карман, но я уже кубарем выкатывался на перрон, лавируя во встречном потоке.
- Громкое, вонючее быдло, свинота, твари, - с чувством сказал я, полез в карман за сигаретами и осмотрелся. На опустевшем перроне совсем неподалеку стояла мамочка с ребенком - симпатичной маленькой девчушкой. Обе в простых серых дождевиках, обе напряженно смотрели на меня - то ли выразился громче, чем стоило, то ли вид у меня был непомерно мрачный. Я подмигнул им, сунул руки в карманы плаща и пошел к выходу со станции. Гравибус уже улетел, и туннель обнажился во всей своей склизкой неприглядности: чуть ли не плесень на стенах, обросшие черти чем кабели, мигающие редкие лампы. Я оставил это все и погрузился в не менее противный коридор к жилой части этого уровня. Тут были стопы мегаполиса, его угрюмые основы, место, куда надо возить шишек оттуда, сверху. И - рылом по стенкам, по полам, по всей этой гадости! Огромные ребра жесткости, поддерживающие на весу почти двухкилометровую махину, старые фонари - клянусь, я тут видел где-то даже лампу накаливания! Люди в "бездне" тоже были под стать, в тусклом свете таких ламп убивается просто и со вкусом. Говорят, полиция тут трупы просто складывает и увозит, ничего не расследуя. Говорят, что местные бандиты вместо талисманов носят осколки первых бомб Войны. Говорят, что ножи тут...
Много чего говорят, думал я, раззираясь по сторонам. Все больше, конечно, врут, но колорит тут мощный, ни с чем не сравнимый, жаль, что я не этнограф какой-нибудь. Мне просто по фигу - приключений бы поменьше, информатора нежадного. Ну и чтобы Ева пришла, в ножки упала и сама из моего пистолета застрелилась.
- Хей, офицер! А на минуточку!
Я обернулся. Из обтрепанных дверей магазина быттехники торчала физиономия местного расхитителя моих финансов - Айды Кенске. Ну надо же, соизволил сам меня окликнуть. Видно, с деньгами совсем беда у человека.
- Прямо тут решаем вопросы? - спросил я, изучая замызганные очки информатора.
- Нет, офицер, - тихо буркнул Айда, быстро озираясь, и потянул меня за рукав. - Заходи сюда.
"Сюда" - в эту нору? Ну-ну. Я положил руку в карман, который был на самом деле кобурой: Айда, конечно, информатор проверенный, но очень уж давно мы с ним дел не имели. В "бездне" всякое может случиться, время и деньги делают с людьми разные вещи. Не переводятся же тут ублюдки, которые за кредиты делают морфинг лиц беглым Евам. А уж вибронож в ребро за снаряжение оперативника - это почти и не безобразие. Так, мелкая сделка с совестью.
- Ну как, Икари?
Я осмотрелся в полутемном помещении. Да, тут было на что взглянуть: за грязным фасадом скрывался настоящий паноптикум древностей и новинок домашней техники, а также запчастей к ним. Все было аккуратно разложено, рассортировано и, похоже, с этой ерунды даже вытирали пыль. Ох ты ж. Вот как даже?
«Рыба вышла из воды, чтобы стать чем-то другим. Человек, выйдя в космос, тоже изменится…» Ну, или как-то так там было, не помню. Суть в том, что ничерта мы не изменились. Мы уже тысячи лет среди звезд, но все так же тащим туда себя самих. Мы научились воевать с новыми противниками, мы поломали себе мозги, набивая пустоту новым типом кораблей, но мы упорно не желаем становиться не-людьми. Нам нравится ошибаться, искоренять инакомыслие и вредных чужих, чувствовать руку товарища и подсчитывать, сколько еще зарядов осталось у соперника.
Космические боевики составляют весомую долю западной фантастической продукции.В романе Дж. Мак-Интоша Шестерка колдунов насылает желание смерти и нового рождения на тысячи подвластных им людей.
Иннокентий Рудницкий, простой российский гений, создал устройство мгновенной связи, но последствия этого эпохального изобретения оказались самыми неожиданными…Они живут на Земле. В каком-то смысле они наши потомки, хотя ничего общего они с нами не имеют. Круглые, металлические, почти бессмертные, они любят, страдают, сражаются. Кто же мог предсказать, что археологические древности, которые остались от нашей цивилизации, окажутся для этих кругляшей столь опасными?..Гноил задушил свою жену. Аммониты едва дождались, пока нефелим перестанет подавать признаки жизни, чтобы наброситься и растерзать лишенную панциря плоть.
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, — было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты — и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом — каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел — подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, — не исполнит уже никто.
Самая первая экспедиция на Марс, в которую набрали специалистов с миру по нитке – в первый марсианский стройбат. Зарывается в землю сразу в трёх точках Марса. Готовит почву для колонизации планеты. Совершенно случай земляне узнают о существовании внутри Марса огромного города – остатки былого величий древней цивилизации марсиан. Никто даже не предполагал, что эту цивилизацию уничтожило таинственное облако Глобула, которое периодически посещает Марс. Проникнув в город и столкнувшись с этим облаком, земляне постепенно узнают историю Марса и начинают борьбу за его будущее.
Кровавый Ангел брат Кравин, тяжело раненый в бою с чудовищным противником, продолжает сражаться, чтобы вернуться к своим собратьям, пока его тело ещё служит ему. Выжимая из себя последние остатки сверхчеловеческих сил, Кравин знает, что он должен вернуть Ордену то, чем владеет — и не может умереть, пока не вернёт наследие.