Человеческое, слишком человеческое - [16]
- Веду.
Я соображал, прикидывая, что услышу после этой одуряющей паузы, и готовился к худшему. Ну, не знаю, что принято говорить в таких случаях. В фильмах обычно приказывают завалить дело, иначе произойдет что-то плохое. Мозги пытались деликатно намекнуть, что не стоит мне угрожать, что я могу сделать очень сложной жизнь корпорации отца, но... Но!
- Дополни свой список на уничтожение.
Я сглотнул.
- Дополнить?
- Евангелион Рей Аянами. Версия "ноль-ноль". Пропажа установлена сегодняшней ночью.
Я вспомнил алые глаза отцовской куклы... Просто вспомнил эти глаза - и ничего. К счастью, у меня в языке оказалось больше мозгов, чем в голове - с трудом соображая, я прибегнул к спасительной наглости.
- А почему заявка... Гм, не общим каналом?
- Заявка направлена, но этим делом займешься ты лично.
Ага, уже сейчас прямо. Понимаю, хочешь, чтобы я забогател на премиальных, чтобы я тебе еще спасибо сказал... Короче, давай уже, порадуй меня, за что такая честь - ликвидировать твою куклу?
- Почему я?
- У тебя длинный язык, сын.
Бип. Бип. Бип.
Я опустил телефон и уставился на визитку Маны, а потом слегка ослабил галстук. В кабинете было прохладно, и мокрая от испарины рубашка неприятно липла к телу, но дышалось все равно очень тяжело. "Длинный язык? Да что за чушь?" Умом-то я понимал - это что-то значит, но вот тот же ум отказывался расшифровывать папочкины шарады. Я потянулся к пиджаку и вытащил пачку сигарет. Следовало срочно выкинуть прочь из головы этот звонок - подальше, подальше, подальше. Ну дадут мне еще одну ориентировку, ну всажу я пулю между этих обалденных красных глаз. Все остальное - не суть.
И точка.
Я до сих пор смотрел на визитку и понимал, что мне надо куда-то позвонить, явно не Мане - чего с ней вообще связываться сейчас, что за глупая мысль... Жуя фильтр, я вспомнил, что надо найти информацию о ножевых приемах Ев, и облегченно потянулся к аппарату видеосвязи: "Ну вот и славно. Жизнь налаживается".
Дальше был день, который прошел мимо меня.
Лежа в своей кровати, я смотрел в потолок и пытался припомнить, что сегодня делал, и в уме было только одно - я, черт возьми, работал. Были детали, была информация, легко восстанавливались разговоры - но это все был увлекательный кинофильм, пусть и о рутине. Там кто-то играл меня, и этот кто-то был хорошим копом, энергичным, умным и проницательным, а я наблюдал за всем действом и размышлял о Мане, о звонке отца и ни на минуту не мог отставить эти события.
Я поднял руку над своим лицом и посмотрел на визитку. В темноте комнаты это был черный прямоугольник - щель в никуда, щель в моем знакомом потолке, в бликах неона и серой краске. Проснувшись завтра, я увижу Ману на экране, и мне станет теплее, я снова буду смотреть на эту потрясающую милую девушку и думать, какая она классная.
И опять я себе вру. Слишком уж много узнал я о ней - о реальной девушке, чтобы она оставалась моей мечтой. Или не так уж много? Ну, подумаешь, она плакала. Ну, убили ее знакомого. И что? "Я проверю эту свою мечту на прочность. Уже совсем скоро". Будильник молчаливо смотрел мне в висок и намекал, что пора спать.
Я, кстати, давно мечтал о тикающих часах: они дают ощущение времени.
Мана Киришима. Я никогда тебе не позвоню, потому что мечты надо оставлять мечтами, даже если мечта пустяковая, и уж тем более - если мечта такая симпатичная, если у нее такая милая мордашка.
С другой стороны, все равно ведь однажды выпью чуть больше, чем надо, и все же наберу этот номер.
Я не заметил, как уснул, и уж тем более не понял, что мне снилось, но пробуждение было ужасным. Вскочив, я сел в кровати - меня что-то словно подбросило, я скользнул к пистолету рукой и замер. Нет, этот страх был не здесь, не в реальности - он весь остался во сне, и мое сознание медленно остывало теперь, пытаясь разобраться в произошедшем.
"Что ж такое? Первый день на работе? Перегрелся?"
Потолок и стену полосовали тени жалюзи, мерцали две точки - индикаторы видеофона и телевизора. Если бы я прислушался и подавил хриплое дыхание, то мог бы уловить гул ливня, как гудение крови в ушах. Дом молчал.
Что-то страшное было в моем сне, и я не хотел это вспоминать. Наверное, так. Это все работа, это все дождь, это все мои нервы. "Да, твой первый день на службе удался". Если верить часам, то он, к счастью, закончился. Я ухмыльнулся, опрокидываясь в горизонтальное положение: день до него (минус первый, что ли? Или нулевой?) тоже получился славным.
Да, это моя работа - не-люди, которым никогда не стать людьми. И люди, которые делают не-людей и сами такими становятся. Мой папа - Ева... Я не без содрогания представил себе его высокий лоб над стволом своего "спешиала" и вдруг ощутил волну страха - слабую и неуверенную, но, несомненно, именно ту, из моего сна.
" Думаю, директор Икари вряд ли прошел бы этот тест. В отличие от вас".
"У тебя длинный язык, сын".
Я лежал, вжимая голову в подушку. Просто две фразы рядом, а какой эффект.
Заворочавшись, я лег на бок и потянул на себя одеяло. Что ж, новый день начинается неплохо: я теперь, по крайней мере, знаю, почему сбежала искусственная секретарша моего папы. И почему Гендо Икари хочет, чтобы с ней разобрался я.
«Рыба вышла из воды, чтобы стать чем-то другим. Человек, выйдя в космос, тоже изменится…» Ну, или как-то так там было, не помню. Суть в том, что ничерта мы не изменились. Мы уже тысячи лет среди звезд, но все так же тащим туда себя самих. Мы научились воевать с новыми противниками, мы поломали себе мозги, набивая пустоту новым типом кораблей, но мы упорно не желаем становиться не-людьми. Нам нравится ошибаться, искоренять инакомыслие и вредных чужих, чувствовать руку товарища и подсчитывать, сколько еще зарядов осталось у соперника.
Космические боевики составляют весомую долю западной фантастической продукции.В романе Дж. Мак-Интоша Шестерка колдунов насылает желание смерти и нового рождения на тысячи подвластных им людей.
Иннокентий Рудницкий, простой российский гений, создал устройство мгновенной связи, но последствия этого эпохального изобретения оказались самыми неожиданными…Они живут на Земле. В каком-то смысле они наши потомки, хотя ничего общего они с нами не имеют. Круглые, металлические, почти бессмертные, они любят, страдают, сражаются. Кто же мог предсказать, что археологические древности, которые остались от нашей цивилизации, окажутся для этих кругляшей столь опасными?..Гноил задушил свою жену. Аммониты едва дождались, пока нефелим перестанет подавать признаки жизни, чтобы наброситься и растерзать лишенную панциря плоть.
Основная фаза обучения завершена, но время серьезных дел еще не наступило. Однако, новоиспеченный королевский телохранитель не может сидеть смирно, сложа руки. Если приключения не желают находить его, он находит их сам, тренируя свои умения и навыки, оттачивая мастерство оратора и стратега, учась читать в душах людей. К тому же, то, что вокруг тишина, ничего не значит — вокруг Хуана запутывается клубок интриг, в котором проявляются те, кто станет как его будущими врагами, так и друзьями.
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, — было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты — и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом — каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел — подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, — не исполнит уже никто.
Самая первая экспедиция на Марс, в которую набрали специалистов с миру по нитке – в первый марсианский стройбат. Зарывается в землю сразу в трёх точках Марса. Готовит почву для колонизации планеты. Совершенно случай земляне узнают о существовании внутри Марса огромного города – остатки былого величий древней цивилизации марсиан. Никто даже не предполагал, что эту цивилизацию уничтожило таинственное облако Глобула, которое периодически посещает Марс. Проникнув в город и столкнувшись с этим облаком, земляне постепенно узнают историю Марса и начинают борьбу за его будущее.
Кровавый Ангел брат Кравин, тяжело раненый в бою с чудовищным противником, продолжает сражаться, чтобы вернуться к своим собратьям, пока его тело ещё служит ему. Выжимая из себя последние остатки сверхчеловеческих сил, Кравин знает, что он должен вернуть Ордену то, чем владеет — и не может умереть, пока не вернёт наследие.