Человеческое, слишком человеческое - [18]
- Ты купил себе лавочку, Айда?
Кенске довольно закивал, щурясь от удовольствия. "Экий маньяк ты, парень". С другой стороны, это даже хорошо - теперь у бродяги-старьевщика есть поводок, строгий поводок, за который можно подергать при случае. Я изобразил что-то вроде приветливой улыбки.
- И ты хочешь, чтобы я сделал капиталовложение, так?
- Само собой.
Хозяин лавки шлепнулся в облезлое кресло, и отсвет единственной сильной лампы превратил его лицо в напряженную маску. Сейчас начнется цирк жадности, и его счастье, что я имею неплохой кредит в счет премиальных.
- Полторы.
Кенске зевнул и даже не стал спорить - просто полез, подлец, в ящик стола. Дескать, постой пока тут, офицер: у меня дела, а ты подумай.
- Ну, ну, не борзей. Это для начала - за любую информацию, - сказал я и сел на край стола. - Обрисуй в общих чертах, что у тебя. Да что я тебе правила объясняю?
- Есть фото одной девушки, которой поправили лицо. Фото сделано после правки.
- У вас тут много таких, которым надо лицо править. Что с того?
- У вас наверху тоже, - огрызнулся Кенске. - Но эта сразу пошла в стрип-клуб устроилась.
Одна из беглых была "экзотической танцовщицей", и это уже тепло - но меня пока что не грело.
- Мечта детства - трясти задом. Плюс с детства же кривая рожа, - я пожал плечами. - Накопила деньжат, наконец.
- Новенькая. Не из Токио-3. Живет при клубе.
"Бинго", - подумал я.
- Пять тысяч.
- Хм. Уже стоит обсуждать, - задумчиво сказал Кенске.
- Верни мозги с небес. Тут уже обсуждать нечего. Пять.
- Она тебе принесет намного больше, - легкомысленно махнул рукой он, - так что не жмись.
Я встал, аккуратно взял Кенске за грудки и, подняв его из кресла, с расстановкой выдохнул в лицо:
- Так что ж ты мне продаешь информацию? Пойди и сам ее ликвидируй. Премиальные твои целиком.
Эти недоносок обделается, если увидит, как "работает" Ева в боевом режиме, но раз уж речь заходит о деньгах - жмет на то, что я гребу кредиты лопатой. Все так стыдливо подзабывают, что по закону нельзя шлепнуть подозреваемого из снайперской винтовки. Что блэйд раннеров убивают и калечат именно при проведении теста, что...
Холодная ярость, словом, - это классный метод давления в торгах. Особенно, если ты хорошо ее играешь, а уж на этой сцене я не год и не два. Хлоп-хлоп-хлоп. Хлоп. Бис.
- Эй, Икари, Икари! - Кенске сипел и извивался, а я внимательно изучал его зрачки. "Вот теперь все. Хватит". Я на выдохе отшвырнул его от себя, метко угодил тушкой информатора в кресло и снова сел сам на крышку стола. Я молчал - мигала лампа, сухо шелестела система очистки воздуха, пыхтел нормализатор влажности, да еще судорожно пытался дышать жадный Кенске. А я всего лишь прикидывал, не врезать ли для убедительности. По столу, по полке, по роже. Можно в любой последовательности.
- Хорошо, - прохрипел Кенске и снял запотевшие очки. - Пять тысяч - но сейчас.
- Твоя касса примет карту?
- Давай.
Через минуту у меня было фото, название бара и на пять тысяч меньше на счету. Быстрая и щадящая сделка, надо признать.
Я осмотрелся. Стрип-бар "Яблоко" приветливо моргал неоном в тупике унылого переулка. В окошке слева торговали "красным песком", и какого-то неудобного клиента аккуратно пинали невдалеке. "А ведь только перевалило за полдень", - подумал я, обходя пинаемого по широкой дуге. Один из экзекуторов одобрительно скосил на меня бельма очков и продолжил свою скорбную работу. Да-да, парни, не отвлекайтесь, у вас своя работа, у меня своя. Офицерам я, конечно, потом отправлю рапорт, что тут опять злачное место открылось, но это все и впрямь потом.
Громила на входе имел вид вполне классический: строгий костюм с потными подмышками и вязь татуировок на шее. И косичка, конечно - куда без якудзовской атрибутики нынче. Я сунул ему в карман пару сотен кредитов, и он деликатно подвинулся, впуская меня внутрь. Обыскивать щедрых господ тут не принято - и так все ясно. Опять же, наводку кому надо он даст, и я, невзирая на дневное время, могу остаться без кошелька, а то и без сознания в придачу.
Это такой особый круговорот говна в трущобах. Он подозревает, что у меня навалом денег, что я могу быть копом или информатором. И может слить это все заинтересованным лицам. Я же солью этот притон, если тут мне что-то не понравится, или просто так - по доброте душевной. Но всем придется очень туго, если я коп, а мне пошарят по карманам. Мы оба это понимаем, и высший пилотаж - понять, какие подозрения жизненны, а какие нет.
Вот так тут все сложно.
Внутри по ушам больно врезала танцевальная, с позволения сказать, музыка. Эта смесь радикально высоких и радикально низких частот с тонким женским вокалом вызывала у меня ассоциации с чем-то черно-белым и редкостно креативным. Я поспешно убрал из поля зрения свои меломанские вкусы и принялся осматриваться. Количество обслуги пока равнялось числу посетителей - день все же: какие-то деляги в углу, двое ребят за барной стойкой, официантки в фартуках на босо тело. Это все не то, а у шестов пока пусто.
Ага. Бармен - совсем не молодой уже, татуированный и затянутый в черную майку - прочно нацелился на вошедшего и теперь тер свою посуду, уделяя моей персоне внимания больше, чем стеклу.
«Рыба вышла из воды, чтобы стать чем-то другим. Человек, выйдя в космос, тоже изменится…» Ну, или как-то так там было, не помню. Суть в том, что ничерта мы не изменились. Мы уже тысячи лет среди звезд, но все так же тащим туда себя самих. Мы научились воевать с новыми противниками, мы поломали себе мозги, набивая пустоту новым типом кораблей, но мы упорно не желаем становиться не-людьми. Нам нравится ошибаться, искоренять инакомыслие и вредных чужих, чувствовать руку товарища и подсчитывать, сколько еще зарядов осталось у соперника.
Космические боевики составляют весомую долю западной фантастической продукции.В романе Дж. Мак-Интоша Шестерка колдунов насылает желание смерти и нового рождения на тысячи подвластных им людей.
Иннокентий Рудницкий, простой российский гений, создал устройство мгновенной связи, но последствия этого эпохального изобретения оказались самыми неожиданными…Они живут на Земле. В каком-то смысле они наши потомки, хотя ничего общего они с нами не имеют. Круглые, металлические, почти бессмертные, они любят, страдают, сражаются. Кто же мог предсказать, что археологические древности, которые остались от нашей цивилизации, окажутся для этих кругляшей столь опасными?..Гноил задушил свою жену. Аммониты едва дождались, пока нефелим перестанет подавать признаки жизни, чтобы наброситься и растерзать лишенную панциря плоть.
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, — было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты — и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом — каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел — подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, — не исполнит уже никто.
Самая первая экспедиция на Марс, в которую набрали специалистов с миру по нитке – в первый марсианский стройбат. Зарывается в землю сразу в трёх точках Марса. Готовит почву для колонизации планеты. Совершенно случай земляне узнают о существовании внутри Марса огромного города – остатки былого величий древней цивилизации марсиан. Никто даже не предполагал, что эту цивилизацию уничтожило таинственное облако Глобула, которое периодически посещает Марс. Проникнув в город и столкнувшись с этим облаком, земляне постепенно узнают историю Марса и начинают борьбу за его будущее.
Кровавый Ангел брат Кравин, тяжело раненый в бою с чудовищным противником, продолжает сражаться, чтобы вернуться к своим собратьям, пока его тело ещё служит ему. Выжимая из себя последние остатки сверхчеловеческих сил, Кравин знает, что он должен вернуть Ордену то, чем владеет — и не может умереть, пока не вернёт наследие.