Чел. Роман - [56]
«Бабочка»…
Тоска вчерашнего расставания наваливается на Чарли. Она расцепляет кисти и, отвернувшись от Чела, рывком встает с крэшпэда.
Обратный путь дается Челу с трудом. На камнях он часто спотыкается и в конце концов царапает руку. В лесу перестает обращать внимание на чистоту обуви. Да и на Чарли вдруг наваливается усталость. В такси она позволяет себе задремать. Проснувшись на плече Чела, она спешно отодвигается к окну. Чел не меняет положения, а потом сообщает, как-то вдруг, сразу:
Чарли задумывается. Чел не торопит. Желание очутиться в другом, неведомом ей мире борется в Чарли с прямым, граничащим с ужасом страхом. С одной стороны, она хорошо знает эту высотку. Да все люди ее круга о ней знают. Но она воспринимается ими как трасса и только. Не роберовского уровня61, конечно: куча удобных зацепов и внутренних углов. Не сравнится с гладким стеклом новейших небоскребов. Но оказаться внутри этого маршрута точно не входило в ее планы. Высотка изнутри пугает больше, чем снаружи. Высота одна. Разные миры…
Чарли в нерешительности водит пальцем по дисплею, несколько раз вводя Чела в заблуждение, а когда, наконец, пишет:
Тут же в этом раскаивается, но исправить ничего уже не смеет. Чел, чувствуя ее нерешительность, старается действовать быстро. Он прежде всего сообщает таксисту новый маршрут и только потом отвечает:
Чарли колеблется до самого конца, неприятное жжение в правой части груди усиливается с каждым километром – и уже на набережной она чуть было не задает мучающий ее с самого начала вопрос: знает ли его семья – «кто» и «что» она?
Чарли набирает было сообщение, но так и не отправляет. Вместо этого она пишет маме, что уже в городе, но задерживается. На ее уточнение о причине, Чарли, поколебавшись, отвечает, что идет в кафе, вполне отдавая себе отчет в том, что это вызовет в семье переполох. Ни с одним воскресным «Челом» Чарли еще ни разу не заходила в кафе. Отсюда второе уточнение мамы – «что за кафе?» – не кажется невежливым. Она явно в шоке. Чарли смотрит в окно и отсылает маме координаты первого попавшегося на глаза псевдояпонского сетевика.
В подъезд Чарли входит относительно успокоившись, хотя это и требует от нее определенных усилий. Чел оставляет крэшпэд на вахте, гарантируя Чарли его сохранность. Глядя на роскошный подъезд, ей трудно ему не поверить. В лифте Чарли все девять этажей поправляет шапочку и снуд. На лестничную площадку выходит после некоторой паузы и до последнего надеется, что у Чела никого не окажется дома, когда он нажимает кнопку звонка.
Дверь открывается. Чарли встречает трио: флейта, скрипка, аккордеон отца, понятно, еще и солирующего. Его шаляпинское «Из-за острова…» заполняет площадку монолитными низами, которые кажутся Чарли сжимающим ее со всех сторон гулом, сквозь который, как ни стараются, не могут пробиться, неслышные ей скрипка и флейта.
«Играют и поют… Да они издеваются, твари… Он сказал им…»
Лицо Чарли искажает гримаса. Она уничтожающе смотрит на Чела и, будто пробиваясь сквозь невидимую стену, разворачивается и бежит к лифту. Ожесточенно стучит по кнопке.
«Да!»
Лифт не ушел. Чарли прыгает в кабину и закрывает дверь перед самым носом Чела, заставляя его впервые за время, прожитое в этом доме, бежать сломя голову вниз по лестнице.
IX
Глеб пятую минуту пытается корректно привлечь внимание Линер и уже начинает не на шутку беспокоиться. Его настойчивые: «Товарищ майор…» – Линер оставляет без внимания. Очевидно, что «важняк» завис в «метровском» видео. Но в чем причина такой реакции, Глеб не понимает. В себя Линер приходит, только когда Глеб касается ее плеча. Тут же в панике одергивает руку, едва она оборачивается.
– Товарищ майор… Текст… Доклад готов…
Линер, еще до конца не выйдя в реальность, кивает:
– Давайте. Что там?
– Значит так, общие моменты. Они пишут исключительно строчными буквами и без знаков препинания. Игнорируют также дефисы, буквы «ё». То есть все знаки, помимо, собственно, букв. Пробелы в основном соблюдаются, но не везде. Правил нет. Пишут как придется. Тред стандартный. Текст от него по левому краю. От нее по правому. Строго. Как начали, так и идет. Короткие предложения. Не более пяти слов. Редко больше. Сюжет треда – двое в метро, плюс какие-то воспоминания. Обсуждение их в реальном времени. Разговор как бы по ходу дела. При этом характеристика речи у них серьезно различается. Она – грубее, проще. Часто пишет как слышит. Синтаксис тот еще. Он – заметно из более культурной среды. Почти нет жаргонизмов. Вообще ровнее пишет, что ли. А она будто слова выплевывает. Пересечений в этом отношении мало, если вообще есть. Они очень разные…
Жизнь маленького городка идет своим чередом. Горожане даже не подозревают, что в ней могут произойти необычные события, но окружающие горы хранят в себе древние темные пророчества. И однажды те начинают сбываться. Надвинувшаяся колдовская мгла готова поглотить как город, так и все небесное королевство. Его повелительница утратила свои магические силы и теперь не может никого защитить. Казалось бы, все кончено. Неужели мир падет? Неужели из этого нет выхода? Лишь Неисчерпаемый ковш знает имя того, кто придет на помощь.
Олег Кашин (1980) российский журналист и политический активист. Автор книг «Всюду жизнь», «Развал», «Власть: монополия на насилие» и «Реакция Путина», а также фантастической повести «Роисся вперде». В книге «Горби-дрим» пытается реконструировать логику действий Михаила Горбачева с самого начала политической карьеры до передачи власти Борису Ельцину.Конечно, я совершенно не настаиваю на том, что именно моя версия, которую я рассказываю в книге, правдива и достоверна. Но на чем я настаиваю всерьез: то, что мы сейчас знаем о Горбачеве – вот это в любом случае неправда.
Загадочный рассказчик, чья судьба неразрывно связана с жизнью главных героев, начинает свою страшную и одновременно трогательную историю. Историю, начало которой было положено в 1939 году. Зиглинда живет в Берлине в обычной семье. Мама — домохозяйка, а папа работает цензором: вымарывает из книг запрещенные слова. Его любимое занятие — вырезать фигурки из черной бумаги и ждать конца войны. Но война продолжается, и семья девочки гибнет, а она оказывается в опустевшем здании театра — единственном месте, где можно чувствовать себя в безопасности.
Случайная встреча семилетнего Адама и Барона – пожилого одинокого физика с оригинальными взглядами на бытие – круто меняет судьбу мальчика, до того обещавшую быть непримечательной. Впрочем, меняет она и жизнь мужчины, который относится к своему подопечному словно к родному сыну. Исповедуя гедонизм, Барон игнорирует течение времени и избегает привязанностей. Этому он учит и Адама. Однако теория пребывания в золотом коконе начинает трещать по швам, когда Адам познает любовь и связывает себя узами с девушкой, обреченной на скорую смерть…
Пять месяцев назад Ник, бойфренд Валери Лефтман, открыл стрельбу в школьной столовой, убив многих учеников и учителей и застрелив себя. Пытаясь его остановить, Валери получила ранение в ногу и случайно спасла жизнь своей одноклассницы. Однако ее обвинили в случившемся из-за списка, который она помогла составить, – Списка ненависти, включающего более сотни людей и явлений, которые ненавидели Валери и Ник. Все лето девушка провела в больнице, где с ней обращались как с возможной подозреваемой. Оказавшись наконец дома, Вал готовится вернуться в школу и продолжить обучение в выпускном классе.
Семья Липы — семья предпринимателей. Она, ее родители и младший брат Берти зарабатывают себе на жизнь сбором металлолома. Их бизнес труден, непостоянен, а порой и просто опасен, хотя семья живет в мире возвышенных метафор, созданных главой семьи. Их труд — благороден, платят за него — «звонкой монетой», а найденные предметы свозятся прямиком в… «Рай».В романе одного из самых ярких голосов немецкоязычной литературы соединились фантазия и суровая семейная история, гротеск и трагедия целого поколения, оторванного от корней.
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.