Чел. Роман - [55]
«Твой мужчина… Фигасе… Ты с дуба рухнула?» – одергивает себя Чарли и накалывает вилкой оливку. Еще раз осматривает стол и качает головой, не веря глазам своим. Одноразовые только тарелки. Ножи, вилки, подстаканники – все настоящее, стальное, монолитное, нержавеющее.
Чарли снимает оливку с вилки и кладет ее в рот. Вкусно. Запредельно вкусно. Что-то поначалу кисло-сладкое, но с итоговым крепким чили в финале. Чарли накалывает следующую и с трудом останавливается на седьмой. Но к сыру так и не прикасается, понимая, что с ним остановиться будет сложнее, и тогда пиши пропало соло. Чай она едва пробует. Он, к счастью, горяч – удобный повод пока отказаться. Чел не настаивает и сам долго остужает чай. Пьет мелкими, крохотными глотками. Показывает на горло. Чарли кивает и встает. В ответ на его вопросительный взгляд указывает на самую высокую в карьере западную стену.
Перед сменой дислокации Чарли возвращает Челу кроссовки. В той части карьера много битого камня. Босиком не пройти. Не выдержат даже ее замозоленные пятки. Для Чела все закончится на первых метрах. И хорошо если бинтом и пластырем, а не скорой.
Чарли терпеливо дожидается, кода он уберет еду и посуду обратно в сумку, но никак не помогает. Он и не просит. Не просит он и помочь взвалить на спину крэшпэд, который впервые на памяти Чарли выступает в роли стола. Весь путь до западной стены Чел не отстает от нее, хотя это и дается ему с заметным трудом. Камень бит в крупные с острыми ребрами куски. Тяжело держать равновесие. Падать опасно. Как и подстраховываться руками. Но Чел выдерживает экзамен, лишь однажды припав на колено.
На западной стенке три группы. Одна из четырех человек вблизи от соло маршрута. Чарли с облегчением не находит среди них знакомых лиц. Впрочем, могут знать ее. Но от этого не уберечься. Остается надеяться, что они не начнут снимать. Вроде бы не до этого – лезут с нижней страховкой – глаза и руки заняты. Но не обратить на себя внимание не получится. Главное, чтобы это произошло как можно позже.
Чарли показывает Челу, где расстелить крэшпэд. Чела нужно на всякий случай немного запутать. Сложно представить, в какой момент соло он поймет бесполезность крэшпэда и начнет беспокоиться. Впрочем, она все равно его не услышит. Только что другие сбегутся раньше времени. А это совсем не лучший вариант.
Чарли видит, что заинтриговала Чела. Уверенности, что он послушает ее, нет никакой. Особенно из-за группы с веревками поблизости.
«Еще позовет их снимать меня со стены…» – хмурится Чарли, натягивая скальники. На этот раз другие, жестче – на длину. Профи уже на этом моменте, зная, что веревки нет, понял бы, что она задумала. Но Чел остается безмятежным, во все глаза рассматривая местные красоты.
Чарли становится на крэшпэд и, не глядя вверх, вспоминает маршрут. Со страховкой он не раз пройден. В основном уверенная шестерка. Если бы не два мизера на 7а. Оба у верхней, нависающей в «отрицалово» полки. Дополнительная сложность. Дело не в усталости. Маршрут не такой уж и длинный. Психология. Вот он топ. Раз, два, три, четыре. А спешить нельзя. На сорока метрах без страховки тем более.
Мысленно еще раз пройдя маршрут, Чарли вступает на него, полностью отключившись от того, что за спиной.
«За спиной у человека ничего нет. Не думай о „ничего“. Всё, что тебе нужно, с тобой и перед тобой», – так с детства говорит отец и повторяет каждый раз вслед за ним Чарли, вступая на «проблему». Так что часто по завершении она не помнит в деталях, как ее преодолела. И от подъема, как, например, сегодня, не остается ничего… ничего… ничего…
Спустя четверть часа Чарли не спеша покрывает пластырями разорванные пальцы. Она старается не обращать внимания на отчаянные взгляды Чела, который еще не может прийти в себя от увиденного. Все соло он, кажется, не кричал – иначе бы вся округа сбежалась – и лишь беспомощно носился под стеной как сумасшедший…
Закончив «косметический ремонт» Чарли вытягивается на крэшпэде, всем своим видом давая понять, что на сегодня хватит. Чел ложится на противоположной стороне крэшпэда, подчеркнуто оставляя между ними расстояние в пару тел. Вскоре Чарли улавливает спиной знакомые колебания. Такие же были в храме, на концерте Чела. Она поворачивает голову в его сторону. Все верно. Чел поет. Чарли вытягивает руки вдоль тела, прижимает ладони к крэшпэду и закрывает глаза, вслушиваясь в себя. И почти сразу, как и в храме, ее пронизывают мурашки. Голос Чела, неслышимый, но ощущаемый Чарли, теплой, чарующей волной разливается по ее телу. Не открывая глаз, Чарли нащупывает руку Чела, кладет ладонь на ладонь, ловя в этом миг ощущение чего-то запредельно чистого и высокого, лишенного слез и боли и бесконечно, бесконечно счастливого. Чарли кажется, что они с Челом парят рука об руку над карьером, боулдерами и даже над корабельными соснами. И даже над соснами… Чел прекращает петь, но Чарли еще некоторое время улавливает в себе вибрацию его голоса. Ей кажется, что они медленно, как пара чудом совпавших в полете осенних листьев, опускаются на землю. Приземлившись, она открывает глаза и видит в небе облако в виде бабочки. Она указывает на него Челу, показывая бабочку на языке жестов. Чел понимающе кивает (жест слишком очевиден) и зачем-то говорит вслух – Чарли считывает по губам:
Жизнь маленького городка идет своим чередом. Горожане даже не подозревают, что в ней могут произойти необычные события, но окружающие горы хранят в себе древние темные пророчества. И однажды те начинают сбываться. Надвинувшаяся колдовская мгла готова поглотить как город, так и все небесное королевство. Его повелительница утратила свои магические силы и теперь не может никого защитить. Казалось бы, все кончено. Неужели мир падет? Неужели из этого нет выхода? Лишь Неисчерпаемый ковш знает имя того, кто придет на помощь.
Олег Кашин (1980) российский журналист и политический активист. Автор книг «Всюду жизнь», «Развал», «Власть: монополия на насилие» и «Реакция Путина», а также фантастической повести «Роисся вперде». В книге «Горби-дрим» пытается реконструировать логику действий Михаила Горбачева с самого начала политической карьеры до передачи власти Борису Ельцину.Конечно, я совершенно не настаиваю на том, что именно моя версия, которую я рассказываю в книге, правдива и достоверна. Но на чем я настаиваю всерьез: то, что мы сейчас знаем о Горбачеве – вот это в любом случае неправда.
Загадочный рассказчик, чья судьба неразрывно связана с жизнью главных героев, начинает свою страшную и одновременно трогательную историю. Историю, начало которой было положено в 1939 году. Зиглинда живет в Берлине в обычной семье. Мама — домохозяйка, а папа работает цензором: вымарывает из книг запрещенные слова. Его любимое занятие — вырезать фигурки из черной бумаги и ждать конца войны. Но война продолжается, и семья девочки гибнет, а она оказывается в опустевшем здании театра — единственном месте, где можно чувствовать себя в безопасности.
Случайная встреча семилетнего Адама и Барона – пожилого одинокого физика с оригинальными взглядами на бытие – круто меняет судьбу мальчика, до того обещавшую быть непримечательной. Впрочем, меняет она и жизнь мужчины, который относится к своему подопечному словно к родному сыну. Исповедуя гедонизм, Барон игнорирует течение времени и избегает привязанностей. Этому он учит и Адама. Однако теория пребывания в золотом коконе начинает трещать по швам, когда Адам познает любовь и связывает себя узами с девушкой, обреченной на скорую смерть…
Пять месяцев назад Ник, бойфренд Валери Лефтман, открыл стрельбу в школьной столовой, убив многих учеников и учителей и застрелив себя. Пытаясь его остановить, Валери получила ранение в ногу и случайно спасла жизнь своей одноклассницы. Однако ее обвинили в случившемся из-за списка, который она помогла составить, – Списка ненависти, включающего более сотни людей и явлений, которые ненавидели Валери и Ник. Все лето девушка провела в больнице, где с ней обращались как с возможной подозреваемой. Оказавшись наконец дома, Вал готовится вернуться в школу и продолжить обучение в выпускном классе.
Семья Липы — семья предпринимателей. Она, ее родители и младший брат Берти зарабатывают себе на жизнь сбором металлолома. Их бизнес труден, непостоянен, а порой и просто опасен, хотя семья живет в мире возвышенных метафор, созданных главой семьи. Их труд — благороден, платят за него — «звонкой монетой», а найденные предметы свозятся прямиком в… «Рай».В романе одного из самых ярких голосов немецкоязычной литературы соединились фантазия и суровая семейная история, гротеск и трагедия целого поколения, оторванного от корней.
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.