Чел. Роман - [28]
Чарли присматривается и с трудом находит просветы в толпе впереди себя. Для нее как раз хватит. А вот для него – без шансов. Она убирает смарт и сосредотачивается на мяче, ожидая удобного момента. Вдруг ощущает резкий воздушный поток слева-сверху и инстинктивно отшатывается в сторону. Оборачивается. Повязки нет. Улыбается. Идиот. Он на что-то рассчитывает. Пальцы воют. Самое время размять их. Хоть как-то успокоить.
«И эту тварь в наушниках усмирить. Чего он их на шею сбросил? Ответа ждет? Лови!»
Пальцы двигаются поначалу через боль, но постепенно разогреваются. Приятное тепло разливается по ним волной. Вторая кисть, отдав мяч первой, играет, как поет. Она видит, как мрачнеет его лицо. Он все понял. Кто и что он. Ну, хоть и лох, но не дурак. Отворачивается.
«Заплачет еще, тряпка», – с отвращением думает Чарли, протискиваясь вперед, и утыкается в спину дамы в бежевом пальто. На минуту остается в этой позиции и повторяет операцию, едва не ударившись лбом о чей-то ридер. Впереди компания «планктона» в фирменной одежде. После короткой паузы огибает их слева, вдоль стены. И всё. Есть отрыв. Можно не спешить. На третьей ступени Чарли оборачивается на всякий случай. Вот он. За «планктоном». Не отстает.
– Как успокоить?
Решение приходит спонтанно. На параллельных трассах она порой ловит момент и показывает сопернице язык. Пару раз ее чуть не снимают за неспортивное. Здесь некому снимать. Да и правил нет. Язык – лучшее средство…
Чарли видит, как он, словно те девочки на рельефе, теряется и проигрывает окончательно. Но лучше уйти от него подальше. Раненый зверь вдвойне опасен. Он повторяет движение вдоль стены еще три раза. Третий раз особенно труден. На крайней лестнице группа туристов-немчиков.
Чарли прыгает, зацепившись за полку, в сантиметрах от чьих-то ног. Пожалуй самый необычный дино в ее жизни. Встав на ноги, Чарли контрольно оборачивается.
«Потерян. Круто. Забыли».
Только выйдя из метро, Чарли отмечает, что если пальцы вернулись в норму, то лицо нет. Такое ощущение, что на нее по-прежнему внимательно смотрят. Чарли списывает все на духоту перехода и сосредотачивается на плане сегодняшней тренировки. Она всегда читает его на ночь. Пробегает глазами с утра. Пять дней в неделю. Две части. Утро и вечер. Не уходя из зала. Нет смысла мотаться домой. Все условия на месте. Обед, сон, редкий массаж. Утро – техника. Вечер – физика. Может – но редко, не чаще раза в неделю – и наоборот. Возможно, и что-то одно весь день. Но это еще реже. Раз в две недели. Всего пять-шесть часов в день. Итого до 25—30 часов в неделю. При обычной норме в 15—20. Именно это соотношение у простых смертных называется дар Божий. Талант, каких свет не видел. При этом Чарли далека от мысли приписывать свои успехи исключительно тренировкам. Большинству ее 30 часов не помогут стать лучше, скорее убьют. И даже если кто-то их выдержит – были попытки – откуда он возьмет ее голову? Ее способность «читать» рельеф с первого взгляда, отключать страх, никак не реагировать на зрителя и финальную ответственность. Десятки девочек в этой стране мощнее и выше ее. Чарли и не снились те вещи, которые они творят на кампусборде46 и кольцах. Но на стене их удел – видеть ее пятки. На параллельных трассах по трудности некоторые к топу Чарли едва успевают начать. На короткие боулдеры на местном уровне она не тратит больше минуты и проходит их всегда с первого раза. Постановщики рады бы увеличить сложность.
– Но что делать всем остальным? Умирать на первом же движении? – справедливо вопрошают они.
На мировом уровне все сложнее. Там Ashima. Да и прочих нельзя уж совсем сбрасывать со счетов. Чарли порой не хватает именно физики. «Прочитать» трассу мало. Нужна элементарная сила, чтобы исполнить. Отсюда акценты этого года. Специальная физическая подготовка. Отсюда боль. Она была и раньше. Но в этот год она, кажется, достигает своего предела.
Итак, по приходу в зал скакалка, чтобы разогнать кровь и пульс. Растяжка. От шеи и верхних конечностей до пяток. Последовательно. По паре движений на каждый сустав и прилегающие связки. В завершении разминки пять коротких и легких боулдеров. И вперед на кампусборд. Будь он проклят. Плакат Гюллиха47 как икона в царском углу ее комнаты. Но в эти часы Чарли не поминает его добрым словом. Он создал пытку. Он палач. Его нельзя осуждать или благодарить. Палача можно только простить.
Как и почти всегда, Чарли первая в зале. На ресепшене сонная девочка в очках. Она не в счет. Тупо продавец. Чарли кивает ей. Не больше. Знакомиться ближе совсем необязательно. Ключ у Чарли свой. И от зала, и от шкафчика в раздевалке. Они еще увидятся сегодня два раза. После обеда очкастая сделает Чарли фреш. Уходя, Чарли кивнет ей, как утром, не читая бейджик.
В прихожей, в зоне отдыха ничего не меняется с вечера. Подушки на размочаленных диванах, журналы на прозрачных столиках, кажется, в том же положении. Только мешок для стаканчиков рядом с кулером новый. Знак того, что уборка ночью все-таки была. В чем кроме этого она заключается, Чарли не понимает. Пыль та же и там же. Обычные дела для скалодрома. Убирай не убирай – магнезия будто с рельефа сыплется. Ее принципиально невозможно убрать. Как песок в пустыне.
