Чел. Роман - [130]
Белая длинным глотком допивает чашку и идет к мойке. Провожаю ее взглядом, невольно натыкаюсь на экран.
Вычисляю станцию. При ней вокзал. Направление – юг. Едут наугад, а все верно. Босым место там, где теплее. Звонит муж. Удивляюсь вслух:
– Быстро.
Белая выключает воду и спрашивает вполоборота.
– Что?
Показываю трубку.
– Муж. Приехал… Да, Петя. Да, да… Поняла. Сейчас выйду… Спасибо за чай.
– Доешьте, – указывает Белая на недоеденный кусочек торта.
– Вы это как врач говорите? – интересуюсь и, не дожидаясь ответа, делю остаток на кусочки.
– Нет. Как хозяйка гостю.
– А… Тогда подчиняюсь…
Доедаю и передаю Белой тарелку.
– Чай тоже допить?
Она понимает мою иронию и отвечает на той же волне:
– Желательно. Но не так принципиально… Чай – вода. Она стерпит.
Тем не менее допиваю и показываю пустую чашку. Белая тут же иронизирует в ответ:
– Вы были бы хорошим больным. Покладистым.
– Нет уж, увольте…
Встаю. Закрываю ноут. Смотрю в зеркало. На лице легкая аллергия. Пятна. Шероховатости. Нервы. Что ж еще…
– Н-да… Так и муж с этой работой разлюбит.
– А он вас уже и не любит, – вдруг рубит с плеча Белая. Ошарашенно оглядываюсь. Она спешит объяснить:
– Он их любит. И вас вместе с ними. Но уже не отдельно. Только с ними. Это нормально. С этим надо смириться. Я проходила. Знаю.
Натянуто улыбаюсь и беру пальто. Белая перехватывает его:
– Давайте помогу.
– Да я сама… Не стоит…
– Не спорьте. Это я уже как врач говорю. В вашем положении нужно делать как можно меньше сложных движений.
– Это сложное движение?
– Больше, чем вы думаете.
Подчиняюсь. Засовываю руки в рукава, но не застегиваюсь. Объясняю на всякий случай:
– Он у подъезда. Не успею остыть.
– Там запрещено останавливаться.
– С его номерами все можно.
– Начинается… – выдыхает Белая. – Идемте. Все можно… Кому можно? Все мы лишь кости и мясо… Уж поверьте мне… Никому ничего нельзя. И чем больше якобы можно, тем больше нельзя. Когда вы все это, наконец, поймете? – вопрошает она, не требуя ответа, и выходит первой. Спешу за ней, но на пути к фойе приемного отделения Белая как будто забывает о моем существовании. Там она сразу протягивает руку:
– Прощайте.
– До свидания. Может, когда и увидимся?
– Вы забываете, кто я. Не дай Бог нам с вами увидеться…
– Хм… В этом смысл вашего «прощайте»?
– Именно.
– Тогда прощайте, Маргарита Анатольевна.
– Прощайте, Юлия Вадимовна.
Приоткрываю дверь и оглядываюсь. Белая, скрипя стекольной крошкой, пересекает фойе. До последнего жду, что она обернется, но она верна себе – прошлого, как и будущего, не существует. Здесь мы похожи. Хоть в чем-то похожи. Мы не оглядываемся.
Выхожу. Воздух пропитан ароматом шоколада. Задняя дверь авто предусмотрительно открыта. Но никто не встречает. Муж у капота распекает вытянувшегося по стойке смирно водителя:
– Сережа, мать твою, сколько раз говорить, не бодяжь топливо – и не будет движок хрипеть, как хрон древний. Ты на кой контракт подписал опосля срочки? Чтобы у меня, читай у страны, ГСМ на карман тащить? Тебе платят мало? Или я тебе мало добавляю? Так я щас добавлю! Да только не в карман, а по башке твоей дурной, слов не понимающей.
Кулак подносится к носу водителя:
– Виноват, Петр Иваныч.
– Ясный пень виноват. Кто же еще виноват? Не сама же она в себя эту дрянь заливает…
Осекается на вздохе, заметив меня краем глаза, и прекращает порку:
– Ладно. На место давай. Герой войны, б… лин…
На неуклюжей переделке заключительного слова улыбаюсь, вспоминая Опалева – в такие моменты все полковники и генералы удивительно схожи.
Вижу за спиной мужа полного усатого мужчину, «селфирующего» на фоне главного входа. Петя на ходу снимает фуражку. Дежурно, как и все эти полгода, по-хозяйски положив руку на живот, целует. Вспоминаю Белую. Права. Без вариантов права.
– У вас тут шоколадная фабрика взорвалась, что ли? Вот не сиделось товарищу майору дома…
– Петя! Опять! Ну, я же вроде на службе… Приказ был…
Больничный дворник, подметающий накат для подъезда машин скорой помощи, случайно заметает грязным снегом туфли мужа, начищенные до зеркального блеска. Дворник останавливается. Отрывает взгляд от земли. Невинная улыбка подчеркивает старческие мимические морщинки. Муж, готовый было взорваться, неожиданно смягчается, как будто столкнувшись с неведомой силой:
– Осторожней, пожалуйста.
Дворник кивает и удаляется к главному входу, от которого в тот же самый момент в направлении восточного фасада удаляется мужчина, делающий видео-селфи. Муж постукивает ботинками друг об друга и договаривает:
– Да понятно, что на службе. Кому говоришь? Знаю. Садись…
Опираюсь на сталь его руки. Она с первой встречи и до сих пор поражает.
– Кейс давай…
– Нет, он со мной.
Одергиваю руку. Тянет разочарованно:
– Ну, всё – секреты… И от кого? Что уж секретней моего может быть?
Не комментируя, забираюсь в машину.
– Здравствуй, Сережа.
– Здравия желаю, Юлия Вадимовна.
Жизнь маленького городка идет своим чередом. Горожане даже не подозревают, что в ней могут произойти необычные события, но окружающие горы хранят в себе древние темные пророчества. И однажды те начинают сбываться. Надвинувшаяся колдовская мгла готова поглотить как город, так и все небесное королевство. Его повелительница утратила свои магические силы и теперь не может никого защитить. Казалось бы, все кончено. Неужели мир падет? Неужели из этого нет выхода? Лишь Неисчерпаемый ковш знает имя того, кто придет на помощь.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.