Чел. Роман - [118]
Теперь нужно спешить. Здесь делать больше нечего. Все сказано. А «парки» могут появиться в любой момент. Чарли нужен запас времени. Чарли подхватывает пакет и бросается к двери. Уже ступив одной ногой за порог, вспоминает о жгуте во рту. Изъять его – проблема. После второй кисти зубы погрузились в него по самые десна.
«Ничоси, чмоки…» – думает Чарли, отставляет пакет и оставшимися пальцами выдирает жгут из рта. Отбрасывает его на стол, где он вытягивается змейкой вдоль группы из отчужденных шести пальцев и неровным краем касается финального мизинца…
Чарли, как и Чел, заранее обдумала маршрут. До станции идти нужно рекой и лесом. Крюк. Километра полтора. Но именно поэтому в том направлении и не будут искать. Снежок в помощь. Заметет следы за десять минут. Руки пока нужно убрать в карманы. Совсем высохнут не скоро. Могут замерзнуть на холоде. Но главное – не накапать дорожку по пути. Демаскирует хуже следов. Еще шатает. Уже на первой полусотне. Она предвидит этот факт. Кровопотеря не критическая. Но чтобы ее восстановить, придется есть на ходу. Хурма очень в тему. Быстрый углевод. И запивать не надо. Не то чтобы нужно экономить воду. В конце концов вокруг полно снега. Здесь за городом он вполне съедобен. Но любое движение, открыть бутылку, например, теперь проблема. Оно требует остановки. А их должно быть в первые часы как можно меньше.
По мере удаления от дома боль усиливается. Шок первых минут прошел. Пришла обычная боль. Не так далек от пределов ее обычного болевого порога. Чарли даже кажется, что пальцы на месте, просто трасса была сложнее обычного. Какое-то время ей хочется даже развернуть повязку и посмотреть, как они там. Она с трудом сдерживается. Жалеет, что не взяла вторую часть жгута. Он бы помог беречь необходимую ей тишину. Она не слышит своего полурыдающего мычания. Ее беспокоит, что оно слишком громкое. А в лесу, ей говорили, любой, даже самый тихий звук, разносится далеко. «Парки» не услышат. Но есть и другие люди. И они все, кроме одного, не на ее стороне.
Чарли часто оборачивается в поисках преследователей, умом понимая, что позади нее никого не может быть, но это беспокойство отвлекает от рук, которые, похоже, только сейчас осознали, что она с ними сделала. Метров за пятнадцать до обрыва Чарли мерещится кто-то в красном меж деревьев. Нет времени разбираться, так ли это или просто кровь заливает ей глаза. Чарли переходит на бег и не замечает обрыва, срывается и катится кубарем вниз…
Чел трижды пытается забраться на обрыв в точке, ближайшей к указанным Чарли координатам. Тщетно. Угол наклона за 70. Глубокий снег как-то помогает, но только на первых метрах.
«Четвертая попытка – крайняя. Потом в обход», – решает Чел и с минуту отдыхает. Восстановив дыхание, он успевает, опираясь на четыре точки и не глядя вверх, сделать пару шагов, прежде чем слышит сверху непонятный шум. Он поднимает глаза и видит катящуюся на него желтую куртку. В памяти всплывает парка отца Чарли – она рассказывала летом о его причуде. Чел замирает в ужасе.
– Опоздал… – мычит Чел замерзшими губами, не понимая, что ему делать: отойти в сторону или ждать столкновения. Решение компромиссное – он сползает назад, но от заданной траектории не отходит. У подножия он выпрямляется и спустя секунду желто-белый шар сбивает его с ног. Вскочив, Чел бежит в сторону переезда. Через десяток метров он оборачивается и видит убегающую от него в противоположную сторону «парку». Ему хватает мгновения, чтобы понять, кто в куртке. Чел бросается следом. Сплюнув на ходу кровавый комок ваты, он пытается кричать, забыв, что Чарли его не услышит, что он мычит едва слышно; забыв, что ей вообще нет дела до его голоса, если он не касается ее какой-то частью тела или вокруг нет стен, которые могли бы отразить звук и передать его Чарли; забыв, что так было весной и летом, а теперь всё проще… Теперь он или догонит ее или…
На гладком льду переката Чарли спотыкается о кромку замерзшей, вчерашней проруби. Уже поднимаясь, оглядывается. Видит Чела. Пошатываясь, делает пару шагов в его сторону и останавливается без сил. В ожидании объятий выпускает из рукавов мокрые, черно-красные культи…
Поиски сбежавших начинаются примерно в одно и то же время. В доме Чела с прибытием отца. Он застает бабушку танцующей. «Di si felice innesto» улавливается слухом еще у ворот. Пока нет времени разбираться, что означает этот танец: вечную бабушкину весну или финальный аккорд ее сознания. Есть вещи поважнее старческих причуд…
От ножей-осколков, языка и залитого кровью послания отца мутит. Он едва сдерживается, выслушивая отчет охранника и управляющего. Их рассказ ни о чем. Услышали, пришли, увидели, не нашли, ищем… Единственный разумный шаг – не стали сообщать о произошедшем в полицию до приезда отца.
– Дело семейное.
– Решили так.
– Правильно решили! – соглашается отец и уточняет:
– Кто ищет?
– Амир.
– Он с его смартфоном ушел.
– Куда?
– Не через центральный пост – точно.
– Да, мы связывались.
– И?
– Остаются река и лес…
– Поле еще…
– Да, ты чего? Там ограда…
– Амир, он у вас что, един в трех лицах – ищет сразу в трех направлениях?
Жизнь маленького городка идет своим чередом. Горожане даже не подозревают, что в ней могут произойти необычные события, но окружающие горы хранят в себе древние темные пророчества. И однажды те начинают сбываться. Надвинувшаяся колдовская мгла готова поглотить как город, так и все небесное королевство. Его повелительница утратила свои магические силы и теперь не может никого защитить. Казалось бы, все кончено. Неужели мир падет? Неужели из этого нет выхода? Лишь Неисчерпаемый ковш знает имя того, кто придет на помощь.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.