Чек за жизнь - [13]

Тот действительно был огорчен таким исходом и, семеня шагами, спустился со сцены и в сопровождении двух «шакалят».

Спешите к нам!

Тем временем условия в зале становились все более не выносимыми. Была совершена вторая попытка побега. Как я позже выяснил, одного из их людей замочили прямо в унитазе. Наверняка, это сделал кто-то очень сильный. Ведь террористы все как на подбор были крупными бычками. Черт возьми, чтобы подготовить террориста, требуется не год и не два. Это и силовые учения, и самые изощренные «лекции «по психологии». Неужели возможно тщательно скрывать свой лагерь в течение многих лет, чтобы потом выводить свои войска, готовые беспощадно убивать? Наши спецслужбы работают хорошо, но почему-то не всегда им удается выйти на их след. Каким же продуманным нужно быть для этого! Да, черт возьми, это целое искусство, быть хорошим преступником.

Что касается побега, то теперь нам и вовсе запретили выходить из зала даже в сопровождении.

— «Терпи, Вася, коли невтерпеж. Терпи, ведь все равно помрешь…» — напевал один из «шакалят» в микрофон, комментируя, таким образом, запрет похода в туалет.

Я спросил у одного подростка о времени. Было три часа. Я сел на свое место и пустился в глубокие раздумья. От них меня оторвал внезапно подошедший ко мне мужчина.

— Я смотрю, вы тоже один? — спросил он.

— К счастью, один — вздохнул я, — Не хотел бы, что бы кто-то из моих родных оказался здесь.

— Я тоже один — сказал он.

— А где ваша семья? Им тоже повезло?

— Я же вам сказал, что я один.

— Простите, я думал…

— Один я, один, — присел он рядом. — Кому я нужен больной. Общество отвергло меня, как волки отвергают старого уже ни на что не годного волка. И правильно заметил Карл Маркс: в капитализме человек человеку — волк. И мы действительно все больше и больше напоминаем не цивилизованное общество, а стаю волков.

— Вы читаете Маркса? — спросил я.

— Читал. Но никогда его не понимал и даже порицал. Потому что сам был некогда капиталистом.

Я не стал задавать вопросы, хотя видел по его лицу, как он изголодался по общению. Мне было решительно все равно. Я тоже захотел почувствовать себя тем самым равнодушным «волком», который решил пожить последние, быть может, часы жизни для себя, ни о ком не волнуясь. Волновался я лишь о матери и отце. Когда я увидел, что Оля мне ни разу не позвонила, мне стало все равно на нее и на всех остальных. А может, она просто не знала, что я здесь. Но нет, я уверен, что знала. В таких ситуациях и всплывает все наружу: кто есть кто. Интересно, как бы она себя повела, если бы квартира досталась мне? Но у меня нет ни квартиры, ни колес, ни девушки. Господи, о какой квартире идет речь? На кону моя жизнь.

От мыслей меня отвлек новый товарищ.

— Вы что-то сказали? — неловко спросил я.

— Я говорю, что даже вы меня не слушаете.

— Простите, отвлекся.

— Так я говорил о Карле Марксе.

— Что вам до Маркса и тем более мне?

— Вы никогда не задумывались, почему террористические акты совершаются исключительно против простых граждан?

— Что? Что-что? — заикнулся я.

— Не задумывались, почему ни разу в заложники не были взяты банкиры, депутаты и прочие?

— Нет, не задумывался. Наверное, потому что они защищены.

— А не задумывались, почему на войне погибает простой люд?

— Нет, черт побери, не задумывался! Что вы хотите от меня? — огрызнулся я.

— Вы еще совсем молодой и глупый, — сказал он, тяжко выдохнув. — Что, в сущности, террористический акт? Это микро война, нацеленная на осуществление чьих-либо замыслов и интересов, путем захвата заложников. И на любой войне, масштабной или локальной, всегда страдают невинные люди… Террористические акты и войны полезны с точки зрения биологии, а именно с эволюционной точки зрения, которую давным-давно предложил Дарвин. Это своего рода очистка земного шара — продолжал он отстраненно.

— Вы, простите, но вы психопат.

— По теории эволюции, выживать должны физически сильные, более приспособленные к жизни особи, но в мире людей все обстоит иначе. Понимаете к чему я?

— Нет. Мне сложно вас понять. Вы биолог? Фанат Дарвина? А, может, действительно психопат?

— Кто я такой я объясню позже. Если не взорвется бомба. То, о чем я говорю — это не абстрактные темы. Они актуальны здесь и сейчас. Согласны?

В эту минуту я понял, что имею дело с очень странным, но соображающим человеком, хоть и не очень приятным. И, признаться, ему в какой-то степени удалось меня заинтересовать.

— Полагаете это тоже очистка? Если да, то какова же цель этой очистки? — спросил я, выдержав паузу и успокоившись.

— Двадцатый век, — начал он, — с его технологиями и прорывом в медицине подарил Земле пять миллиардов человек. И, по странному стечению обстоятельств, испанская чума, унесшая треть населения, обе мировые войны пришлись именно на двадцатый век. И Гитлер, мать которого хотела сделать аборт, все-таки появился на свет… Это была не столько политика, сколько природа. Природа — самый жестокий тиран. Как ни прискорбно это признавать, она избавляется от нас, если не видит в нас смысла.

После недлительного молчания он продолжил:

— Мы просто незначительные детали природного механизма… Я знаю, что вы сейчас думаете. Вы думаете, что я сумасшедший. Многие думают, что я сумасшедший, потому что у меня есть собственное мнение. Общество, мыслящее стандартно и стереотипно, таких людей презирает и избегает. Да я сумасшедший! И пусть! — он вдруг повысил голос. — Но почему бы нам всем не сойти с ума и не заявить: мы люди, мы имеем право жить, раз мы родились и мы нужны!