Чек за жизнь - [11]

И кого же пришли спасать? Так я и думал. Девушку, которую не так давно бросил в беде обеспеченный любовник. Неужели передумал? Нет, не передумал. К моему удивлению, ее пытался выкупить ее муж. Она смело подошла к одному из террористов и передала трубку. Мы все наблюдали за этой картиной, как за кульминационным моментом остросюжетного фильма, вероятно ожидая, что этот вопрос касается спасения всех.

— Этих денег мало, братец — сказал человек, внимательно выслушав и, пристально разглядывая девушку, — Она у тебя такая хорошенькая, а ты за нее сто тысяч рублей предлагаешь всего-то? Дешево ты за нее готов отдать, однако… Нет. Но я сделаю скидочку. Я продам тебе твою же бабу за миллион, как минимум… рублей. Конечно. Что?! Ну ладно. Полмиллиона, ну как?.. Хорошо. Четверть миллиона и забирай! Не такая она уж и дорогая. Видели девок и аппетитнее — засмеялся он и его дружки подхватили его смех. — Что?! Это ты перегнул. Короче! Надумаешь, звони! — сказал он и бросил трубку. Дальше он что-то сказал девушке. Та, как бы расстроилась. Потом он что-то ей сказал на ухо, и она задумчиво прошла и села на свое место. Через какое-то время она опять принялась за свой телефон. Я, как человек, которому было скучно, просто наблюдал за ней. Через какие-то пять минут она встала и опять подошла к человеку в маске, который говорил с ее мужем. Вскоре они вышли. Я сидел, пытаясь как-нибудь взбодриться, так как меня уже понемногу клонило в сон. Как же невыносимо душно было в зале! Казалось, что весь зал был заполнен углекислым газом. Чтобы занять себя чем-нибудь я наблюдал за людьми на первом ряду, особенно за дамочкой, которую я про себя называл актрисой, и за ее милой дочерью. Потом за людьми второго ряда, потом за людьми третьего ряда и так далее. Наконец очередь дошла до моего ряда. Везде было одно и то же: голодные, измученные, злые физиономии… И все такие разные: разных классов, возрастов, профессий, национальностей, вероисповеданий. Но в подобных ситуациях это не имеет никакого значения. В нас течет одна кровь и правит одно желание — спастись. Нищий ты или богач, нефтяной магнат или грузчик, американец или русский, православный или мусульманин — об этом начинаешь думать в последнюю очередь, когда всем угрожает одна беда. И в те минуты об этом действительно никто не думал. Страх во имя спасения исключительно собственной шкуры был оглушен, и везде наблюдалась картина человеческая взаимовыручки. И в ту злосчастную ночь я в этом убедился окончательно. Люди старались сделать так, чтобы облегчить общую участь. Некоторые очень хорошо подружились, а некоторые так и оставались сами по себе, как я, например. За все время я так и не завел себе ни одного дружка (мне хватило и одного!) Но не все люди одинаково уроды. За это время абсолютно незнакомые чужие друг другу люди, сделались такими близкими и это меня трогало. Почему-то я думал обо всем, но только не о том, что через несколько часов нас всех может разнести на куски. Опять мы ждали переговоры, опять этих посредников, опять эта пустая болтовня… От духоты мне казалось, что я потеряю сознание и умру, не приходя в себя, и так и не узнав, чем все закончилось. Так, я решил выйти на свежий воздух, заодно сходить в уборную. Я вышел из зала со своим «провожатым».

Наш путь не отмечен

В мужском туалете все кабинки были заняты. Как ни странно, мой гуманный провожатый предложил мне, если уж так не терпится, зайти в женский туалет. Не время было думать и говорить о своих принципах, и я зашел. Провожатый остался в коридоре. Выходя из кабинки, я обратил внимание на звуки, исходившие из соседней кабинки. Я понимал, что не один, но не понимал, почему человек в кабинке вышел без провожатого. Я не стал ломать голову над этим маловажным вопросом. Вымыв руки, я просто задумался. Не помню о чем, но не о побеге точно. В эту минуту из кабинки вышел мужчина. Я сразу определил по одежде и телосложению, что это «один из них», хоть он был и без маски. Через мгновенья, одеваясь на ходу, выскочила девушка. Та самая, за которую муж с миру по нитке собрал деньги и хотел выкупить. Я просто замер и вылупился на них. Я был вне себя. Хотя мне-то что с того? Но мне стало так досадно за ее мужа.

— Что уставился? Пошел вон! — крикнул мне террорист, закуривая сигарету. Я, как подстреленный вышел оттуда. И вместе с поджидавшим меня, другим террористом, направился обратно в зал. Я оглянулся и увидел, как в женский туалет, взбудоражившись от ожидания, зашли еще два террориста.

— Постой! — сказал по пути мой провожатый, — Нужно принести еще несколько баллонов с водой.

Я молча кивнул головой и пошел с ним, думая по пути д о тех несчастных людях в зале, которым если и не суждено спастись, то быть может, они не умрут в столь мучительных условиях.

— А почему вы позаботились только о питье? — спросил я, наконец, переборов трусость.

— Так уж распорядились сверху, решив, что в течение двенадцати часов заложники могут обойтись без еды. Наш закон гласит: «Привязал собаку на цепь, оставь ей воду». Но если ты голоден, я могу тебе кое-что дать.

— Нет, спасибо, я не хочу уподобляться той суке, что в туалете, которая думает исключительно о спасении собственной шкуры — сказал я. Иначе я не мог ее назвать. Это был самый, что ни на есть животный инстинкт и слово «сука» как никакое другое было к месту.