Чайковский - [6]
Мальчик тяжело переживал разлуку с дорогой ему воспитательницей. От грустных мыслей его не отвлекли ни дорожные хлопоты, ни сопутствующая отъезду суета. Он словно бы чувствовал, что если и увидит когда-либо свою наставницу, то это будет очень нескоро. Так и случилось: следующая их встреча состоялась через сорок четыре года!
В день отъезда Петя очень скучал. Был уже конец сентября 1848 года, а милая его сердцу Фанни отбыла к Нератовым еще в начале месяца. Она уехала, когда дети еще спали: так решили родители, чтобы не травмировать детей минутами грустного расставания; особенно они боялись за Петю. Впервые в жизни ощутил он чувство утраты и тоски.
Это было второе путешествие мальчика: первое состоялось тремя годами раньше, когда он вместе с матерью и двоюродной сестрой выезжал на Сергиевские минеральные воды в Самарской губернии. Но та поездка была не столь уж и дальней. Сейчас предстояло преодолеть огромное пространство от Урала до центра России, пересечь множество рек, среди которых была и полноводная, величественная Волга. Несомненно, среди дорожных впечатлений именно природа производила на чуткого к красоте мальчика самое сильное впечатление. За эту долгую поездку не раз перед взорами пассажиров открывались широкие скошенные поля, но которым свободно гулял ветер; леса, поражающие своей осенней многоцветностью, где чередования ярко-желтых и багряно-красных оттенков вызывали душевное волнение и чувство радостного удивления; овраги и холмы, заросшие молодой порослью. И над необъятной родиной — высокое синее небо!
Переполненные дорожными впечатлениями и ощущением прелести родной природы путешественники приближались к конечной цели своего пути — городу, вокруг которого за пять веков собрались все русские земли. И вот наконец, на двенадцатый день долгой дороги на горизонте, в мерцающей дали, все яснее и яснее засверкали золоченые купола множества церквей.
Глава II
«Я НЕПРЕМЕННО БУДУ ВЕЛИКИМ КОМПОЗИТОРОМ»
Девятого октября, миновав заставу, колеса экипажа, в котором ехала семья Чайковских, застучали по булыжной мостовой первопрестольной столицы России — Москвы. У восьмилетнего Пети усталость как рукой сняло. С удивлением и интересом смотрел он по сторонам, разглядывая большой город.
Все, что он видел, поражало его своим многообразием. Рядом с деревянными и каменными двух-трехэтажными домами соседствовали рощи, сады и огороды, покосные луга и выгоны, где паслись козы и коровы. И действительно, городские здания занимали лишь одну восьмую всей площади старой столицы. Иногда Пете даже казалось, что он не в большом столичном городе, а в далеком и маленьком провинциальном Воткинске.
Москва постепенно застраивалась в течение нескольких веков, что во многом определило облик города, наложило свой отпечаток на его архитектуру. Здесь, совсем недалеко от Кремля, стояли церковь Всех Святых-на-Кулишках, что на Солянке, заложенная еще Дмитрием Донским по случаю победы на Куликовом поле, и свидетель великих преобразований Петра I — Сухарева башня, в которой в 1701 году открылась Навигацкая школа — одно из первых учебных заведений новой России. Рядом с палатами и теремами, возведенными в конце XV века при Иване III, можно было увидеть дворцы и здания Екатерининской эпохи, украшенные колоннами дома времен Павла и Александра I. И всюду между ними виднелись купола многочисленных церквей: то в древнерусском стиле, то в стиле барокко, имевшем свой самобытный, «московский» оттенок, или в утвердившемся в начале XIX века стиле классическом, получившем на российской почве название «русский ампир».
Конечно, архитектурные контрасты не могли в то время всерьез занимать внимание мальчика, хотя они наверняка ему запомнились. Но зато каким чудом явился ему расположившийся на высоком холме Кремль! Словно в пушкинской «Сказке о царе Салтане»:
Перед взором мальчика за кремлевскими стенами, что были украшены остроконечными башнями и протянулись более чем на два километра, предстали старинные палаты с разноцветными крышами, только что отстроенный Большой Кремлевский дворец, а рядом в желто-красных лучах осеннего солнца сверкали с горделивым торжеством многочисленные главки церквей и золоченые купола величественных соборов. Центром этого яркого и удивительно радостного праздника красок была высоко уходящая в небо белоснежная, с золотым верхом, колокольня Ивана Великого со звонницей из восемнадцати колоколов. Как же сладко сжималось и замирало сердце юного музыканта, когда ему довелось услышать гудение и праздничный перезвон всех «сорока сорокой» церквей древней столицы России.
«Матерь русских городов», как издревле называли Москву, оставила самые приятные и радостные воспоминания у детей Чайковских. Однако для родителей, имевших целью решить вопрос дальнейшей службы Ильи Петровича, столь дальняя и продолжительная поездка оказалась крайне неудовлетворительной. «Здесь их ожидали неудачи и тяжелые впечатления, — со всей откровенностью напишет об этом позже Модест Ильич. — Во-первых, Илья Петрович, доверив еще в Воткинске одному лицу тайну делаемых ему блестящих предложений, узнал в Москве, что вероломный приятель злоупотребил доверием и успел уже сам занять его место, а, во-вторых, тотчас по приезде господствовавшая тогда эпидемия холеры прокралась в их дом…
