Частный случай запутанного состояния - [5]

— Хоть бы дали взглянуть на твоего двойника, — отвечал бескорыстный Рафик. — Ты лучше скажи: никаких вольтов, провалов памяти, изменений личности? Сонливости или наоборот, бессонницы нет?

— Да все вроде в порядке, — отвечал я. — Пока.

— Ну а этот, второй… Верней, первый, — пытал в свою очередь Витя. — У вас с ним что, телепатия? Вы все время на связи, так?

— Не совсем. — И я излагал ему версию о квантовой корреляции и перезагрузке.

— Жаль, что по этому каналу пацанам дурева забросить нельзя, — говорил он. — Но маляву-то можно… Так вот, передай, что Витя их всех помнит, любит, скорбит. Скорбит об их тяжкой участи…

И т. п. Это сколько угодно. Я передавал.

Прошла неделя.

— Может он с моей помощью хочет ограбить банк? — фантазировал я.

— Это вряд ли. В его положении банки уже не грабят, — резонно возражал Рафик. — Свое бы от начинающих бизнесменов уберечь.

— Или кого-нибудь устранить, используя меня как торпеду?

— Ближе к истине. Хотя есть более простые пути — зачем тут двойник? Может, какая-нибудь финансовая махинация? — предлагал свою версию Рафик.

— Слушай! Внедрить меня в клон президента — и….

Впрочем, в каком-то кино это уже было.

— Видел бы ты себя, — говорил Витя. — Лежит, голый и синий. Весь худой, кожа в пупырышках. И никаких признаков жизни. Хотя и признаков смерти тоже нет. Запредельная кома. И так мне жалко тебя, румына, стало, как жалко не было еще никого никогда. Без одежды и без отечества, думаю, обязательно пропадет.

— Почему ты румыном меня назвал?

— А как же. Вас ведь в Румынии изготавливают. В других странах запрещено. Хотя и в Румынии, конечно, запрещено тоже.

Что ж, румын так румын. Гораздо хуже, если мой биологический матьотец, или, если хотите, отцемать — известный бандит. И Витя изготовил меня для того, чтоб им, а вернее мной, своих оппонентов запугивать.

— Там у них вообще беспредел, в Румынии. Фильм смотрел — «Хостел-14»?

Я и предыдущие тринадцать-то не смотрел. Витёк, сам побывавший не в одной мясорубке, «Хостелом» был удручен. Тупая жестокость вызывала в нем недоумение. Нерационально как-то расходуют жесть.

— Нет, зря мы оттуда все танки вывели, — сожалел он. — Надо было оставить хотя бы один.

И переходил к критике кинематографа в целом.

— Одного бы хватило на всех тарантин, которые приезжают туда на натуру. Эти дети кукурузы — сами не храбрецы. Просто их напугать некому. Где им взять героизму? В благополучной Америке? Это надо набраться храбрости, чтобы у нас жить.

— Я думаю, ты ему как прецедент нужен, — сказал Рафик. — Вероятно, наш Витя какую-нибудь аферу готовит с полным своим перевоплощением. Чтобы спрятаться от врагов и правосудия. Избавиться от дактилоскопических и прочих индивидуальных примет. Стряхнуть груз прошлого. А пока наблюдать будет, пройдешь ли ты испытание.

— Считай, что тебе повезло в румына втелешиться. Румыны в нашей стране редкость. Вероятность столкнуться со своим суррогатным родителем равна почти что нулю.

Эту тему Витя по моей настойчивой просьбе открыл. Дело в том, что я заметил за собой одну странность: не мог равнодушно пройти мимо клочка материи или тряпки: непременно совал в карман. Это наводило на мысль, что мой родитель, или лучше сказать: донор — либо вор, либо портной.

— Если хочешь, я выясню. Витя все может. Витя за ценой не постоит. Дробота спасет мир! — выдавал он свою героическую кричалку.

А пока сообщил следующее:

— Они этих болванов на ферме содержат. В состоянии искусственной комы.

— Кто — они?

— Фермеры. Но даже если кого-то из этих гомункулов оживить — не выходят из младенческого состояния. Главным образом потому, что ко всему равнодушны. Любопытства к жизни у них нет. Волевого импульса. Первого всплеска, толчка. Сидят на капельницах. Вернее, лежат. Так что возни с ними немного. Разводить их не так хлопотно, как овец или поросят. Контрабандный ввоз осуществляют цыгане. Заказчики? Ну, мало ли кому и по какой причине надо из жизни уйти. Страховые взносы стали обременительными, полиция наехала или друзья. Идет к цыганам и договаривается. Цыгане — с румынскими овощеводами. Туда — биоматериал от заказчика. Оттуда — клон, соответствующий его биологическому возрасту. Далее этот клон, не выходя из комы, погибает при подобающих статусу заказчика обстоятельствах. Вряд ли вскрытие установит, что в голове у покойного пусто. Зато генетическая экспертиза факт гибели нашего фигуранта полностью подтвердит. Убоину с почестями хоронят. А заказчик тем временем удаляется в пустыню вместе со своими деньжищами. Изменяется до неузнаваемости посредством пластических операций. И чистый, со свежими силами, вновь вступает в борьбу под названием жизнь. — Он привел в качестве версий ряд громких убийств. — Но эти спецболваны — естественно, по спецзаказу. На них особый тариф. А организмы попроще у них на фермах во всякое время в наличии. Они там штабеля наклонировали. Не знают, что с этими болванками дальше делать. Перепроизводство. Так что я тебя за бесценок купил.

— Заказы на сканеры размещают на продвинутых предприятиях, — поведал мне Рафик. — Под видом экспериментального медицинского оборудования. Заводы и не знают, что изготавливают.