Частный человек. Избранные места из переписки с врагами - [2]
Вопрос: почему я должен изучать то, что претит моему душевному состоянию?
Но за меня это сделал Павел Чувиляев и, детально исследовав труды писательницы, вывел очень даже неадекватное заключение, позволяющее мне зачислить Джоан Роулинг в «неудобоваримые» писатели как, например, того же Дэна Брауна.
Своими исследованиями Павел Чувиляев просто подтвердил мои интуитивные опасения по поводу нужности данной литературы и огромного искусственного пиара вокруг этих имён. К тому же автор показывает себя явным западником, поскольку к русским истокам его вовсе не тянет. Он даже сам признаётся, что какое-то время с головой увлёкся древне-греческим эпосом, религией и пр. На Велеса, Перуна и Ладу просто не осталось времени, не говоря уже о реке Смородине.
Также не хватило времени и на Иисуса Христа, о котором автор тоже высказывается с удивительной прохладцей. Правда в III части книги автор проводит прекрасный экономический разгром РПЦ, поскольку у нас православная религия была повешена, разрублена и сожжена в XVII веке никонианскими стрельцами. То, что существует сейчас, не может возродить русский статус. Даже св. старец Николай Гурьянов ещё при жизни говорил: «У Иисуса Христа был только один предатель. Остальные пошли за ним и приняли мученический конец за веру. А сейчас жидомасонство уже открыто поднимает голову, а из пастырей верными окажутся только малая толика. Остальные будут поклоняться Мамоне». Я запомнил эти слова старца и сейчас вижу, что всё сбывается с точностью до запятой. Поэтому, «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на окончание их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13, 7).
У Павла Чувиляева цепкий взгляд и чутьё, но вот с духовностью русского народа наблюдается пробел. Если не владеешь материалом, так лучше не затрагивай тему, — говорил я сам себе. Может быть, и Павлу Александровичу эта догма когда-нибудь пригодится? Он человек увлекающийся и, если берётся за что-нибудь, то старается выполнить работу на отлично. Поэтому книгу его читать необходимо, ибо автор приводит столько криптографических материалов, что можно позавидовать его стремлению к созданию литературных опусов в наше «неправильное» время.
Собственно, почему неправильное? Русский народ сам для себя выбирал вождей сто лет назад, а теперь пытается вспомнить, что ещё до победы исторического материализма русский рубль был золотым. Этим не может похвастаться ни одна империя, кроме Кувейта. А вкусившая власть жидомасонская элита не хочет отпускать из лап такой лакомый кусочек, как целая страна. Чтобы всё подогнать под понятия кагала, 14 ноября 1918 года заменили Юлианский календарь на Григорианский, убрали из русского языка около десяти букв и среди них «ё». Любопытно, что когда автор узнал о своеобразном звучании текста при употреблении «ёшки», то клятвенно пообещал вернуться к незаслуженно забытым истокам. Стараний у него хватило лишь на две последующие страницы данной книги.
Но Бог с ними, с ошибками! Кто из нас не ошибался?! Гораздо страшнее, если его ученицы «мушкетёрки» поймут оговорку Сэнсэя как аксиому, и примутся сорить ошибками по всем закоулкам Великого Русского языка. К таким же ошибкам относится походя брошенная фраза, которыми автор благословенно делится с читателем: «Короче: «Люблю Отчизну я, но странную любовью». (Михаил Лермонтов, он же агент влияния под оперативным псевдонимом «Майошка»).
Представьте себе, этакий голубь, уронивший путнику под ноги пёрышко, либо оставивший метку на бронзовом лбу статуи Лермонтова. Теперь-то я понимаю памятники и сочувствую им, ибо они недолюбливают голубей именно из-за этой невинной голубиной привычки — оставлять отметины, которые и ливнями-то отмываются с трудом.
Между прочим, дуэли между Мартыновым и Лермонтовым не было. Было заказное убийство, потому что пуля вонзилась русскому поэту под левую лопатку, прошла под углом в 30 градусов и вылетела с правой стороны из-под нижнего ребра. О таком любопытном ранении автор почему-то умалчивает. Ему легче оставить метку на памяти великого русского поэта и дело с концом. А это уже попахивает заказными материалами от жидомасонского правительства. Видите, сколько журналисту приходится переносить?!
Думаю, я достаточно полно представил читателю автора и любой, прочитав её, согласится со мной, что время потрачено не зря. А это и требуется от нашего творчества.
Сотник казачьего полка им. Св. воина Евгения Родионова,
Член Правления МГО СП РФ
Александр Холин
АЛАВЕРДЫ
Тимур Султанович Шаов: «Критик»
ОТ АВТОРА. Ворчалка старого крокодила о развитии реальности
Кризис среднего возраста творит странные вещи. Жажда эфемерной независимости подвигла довольно известного и рафинированного, но немного наивного, либерального московского журналиста в 2006 году начать бизнес. Разумеется, он быстро разорился и обанкротился. Но рук не опустил. Его даже не убили, и не посадили в тюрьму. Зато автор поездил по свету: на людей посмотрел и себя показал. С третьего раза добился скромного успеха. Правда, перестал быть либералом и стал русским либерал-националистом (редкая зверушка). И ушёл из журналистики, став писателем.
Многие читатели отмечали, что мои книги толстые, как автор. Как говорят нынче в Интернете: «многа букафф». Читать интересно, но люди быстро утомляются: Интернет приучил их к коротким заметкам, бьющим в лоб, а тут без полулитра не разберёшься. Да и ждать следующую книгу долго; ведь у автора в голове человечий мозг, а не разогнанный искин. Народ требовал небольшую книгу коротких рассказов и стихов. Я люблю своих читателей и внимательно прислушиваюсь к их замечаниям и предложениям. По просьбам трудящихся я такую книгу написал.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.
«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.