Частная жизнь советской элиты - [9]
Село (совхозы, колхозы) — было абсолютной вотчиной секретаря ЦК Сеидова. И здесь имелись четкие ставки: председатель колхоза — 50000, директор совхоза — 80 000.
Промышленность считалась хозяйством секретаря ЦК Амирова: должности директоров заводов и фабрик котировались от 10000 до 100000. Культура, искусство, наука были под контролем секретаря ЦК Джафарова. Покупались и продавались: звание академика — 50000, директора научно-исследовательского института — 40000, ректора вуза — 200000. Стоимость должности определялась спросом, спрос — возможностями должности. Исходя из этого, почти безошибочно выводилось, что министр торговли республики стоит в два-три раза больше, чем министр соцобеспечения, а министр мелиорации — в 3–4 раза меньше, чем министр сельского хозяйства; министр внутренних дел на черном рынке котировался по стоимости министра легкой промышленности (в этом министерстве сосредоточено большинство платежеспособных цехов)>{17}.
Факты коррупции — от сенсационных до обыденных. В каждом азербайджанском вузе ежегодно изымается из конкурса и поступает на продажу определенное количество мест. В 1968 году в Баку произошло событие, высветившее один из мотивов преступлений, совершаемых в Высшей школе. В мединституте студентом был смертельно ранен проректор, в прошлом первый секретарь ЦК комсомола республики. Началось дознание, и оказалось: студенты института за каждый экзамен платили преподавателям от 50 до 100 рублей. И когда у одного студента не оказалось денег, он убил профессора. Ректор другого Азербайджанского вуза, педагогического института имени Ленина взятки брал натурой: ему на дачу свозили баранов, бочки с коньяком, мед и фрукты.
В кавказских селах — давний обычай: родился ребенок — ставят кубышку, в которую складывают деньги. Подрастет — будет что заплатить за поступление в институт. Размер взяток за поступление в высшие учебные заведения из года в год поднимается: в 70-х годах они по Азербайджану были: в Meдицинском институте — 30000, в Университете — 20000 — 25000, в Институте иностранных языков — 10000, а в Институте народного хозяйства — доходили до 40000.
Можно ли порицать воровство и лицемерие советских людей, если известно, что те, кто обкрадывают общество больше всего, безнаказанно пользуются властью для собственного обогащения. В Грузии в начале 70־х годов была арестована группа предпринимателей. В ходе расследования выяснилось, что в преступных махинациях замешана жена правителя республики Мжаванадзе. Необходимо было ее допросить. Министр МВД обратился за разрешением к мужу — отказ, запросил прокурора республики — и там неудача. В отчаянии добился приема в Москве у Леонида Брежнева. И неожиданно последовало распоряжение: Василия Мжаванадзе сместить. И в Грузии началась «декада» законности — она повлекла за собой новые разоблачения, в которых трагедии совмещались с мелодрамами. В течение 73-го года в Тбилиси покончило самоубийством 200 воротил подпольного бизнеса. К ним домой, как правило, по ночам, являлись работники прокуратуры и предъявляли ордер на арест. И тут же предлагали сделку: если «дельцы» добровольно возвратят награбленное — ценности и деньги — следственные органы воздержатся от возбуждения уголовного дела. Впрочем, в некоторых случаях судебные разбирательства состоялись, и сведения о них просачивались в печать. Это происходило тогда, когда новый правитель Грузии Эдуард Шеварднадзе стремился избавиться от неугодных ему сотрудников. Таким образом выяснилось, что мебель, ковры, хрусталь секретаря ЦК Грузии полностью соответствовали интерьеру квартиры директора Камвольного комбината, арестованного за хищения. Оказалось, что третий человек в республике брал взятки только подарками, не полагаясь на надежность советских денег>{18}
Скептическое отношение к советской валюте проявляют многие ответственные деятели. Так, во время обыска у одного из прокуроров Азербайджана на квартире было найдено 34 ковра, горы хрусталя, сотни золотых монет и рулоны шелка>{19}.
Не просто определить, просматривая советские газеты, насколько глубоко проникла преступная мафия в руководящие круги общества. Создается впечатление, что следует говорить не о проникновении, а о слиянии двух миров: власти и мафии.
Во времена недолгого правления Юрия Андропова стало известно: снят первый секретарь Дагестанского обкома партии Магомет Умаханов. В служебной квартире Брежнева был обнаружен самовар, сделанный из золота, а на нем выгравирована благодарственная надпись от партийного руководства Дагестана. Оказалось, что для изготовления самовара Умаханову пришлось взять золото из государственных запасов.
Расследование, однако, показало, что из банка было изъято 40 кг. золота, в то время как самовар, преподнесенный Брежневу, весил всего лишь 20 кг. Почтенный секретарь Дагестанского обкома признался: остальные 20 кг. золота пошли на создание точно такого же самовара, предназначавшегося Константину Черненко. Умаханов полагал, что наследником Брежнева станет Черненко. Неизвестно, был ли восстановлен Умаханов в партии и в элитарных правах после смерти Андропова и получил ли Черненко предназначавшийся ему самовар.
