Чаша Скорби - [4]

Все это Таддеуш прекрасно осознавал, но тем не менее был готов пожертвовать своей жизнью, поскольку если не он, то кто?..

Именно благодаря терпеливости Таддеуша и избрали для исполнения текущей миссии. Первый инквизитор, которому досталось это задание, кровожадный и упрямый человек по имени Тсурас, получил его только по той причине, что оказался единственным, кто на тот момент не был занят делом. И провалил его потому, что не обладал должным терпением и был способен лишь полыхать решимостью да наводить ужас и тревогу на окружающих его людей. Конечно, Тсурасу и людям вроде него можно было найти применение, но текущая задача в этот список явно не входила. Когда пришел срок, совет верховных инквизиторов избрал Таддеуша, поскольку тот обладал способностью докопаться до правды, разметав слои лжи и обмана раньше, чем это успеют заметить те, кто попытался ее скрыть.

Но сейчас сам Таддеуш мечтал, чтобы ему никогда не поручали этой миссии. Хотя высшие задачи Инквизиции и были выжжены в его немыслимо упорном сознании каленым железом, но все-таки он оставался простым человеком и мог еще разглядеть тупиковую ситуацию, когда оказывался перед ней. Проверка нескольких последних наводок в итоге никуда его не привела, и сидевший теперь перед ним столь же угрюмый, сколь и заслуживающий доверия мужчина, возможно, был его последней надеждой.

— Простите, если доставляю вам неудобство, — произнес Таддеуш, предпочитавший соблюдать вежливость вне зависимости от того, какие чувства питал к человеку на самом деле. — Я понимаю, насколько важную работу вы здесь выполняете.

— Не стоит беспокойства, — ответил адепт Диесс, — я только и делаю, что целый день ставлю печати на бумагах.

Диесс оказался мужчиной средних лет, который, впрочем, до недавнего времени хорошо заботился о своем теле и был еще довольно крепок. Но сейчас у него начали опускаться руки и он стал набирать вес, хотя по-прежнему выглядел куда внушительнее, чем любой человек на планете, которому это полагалось по званию.

— Похоже, — удивленно приподнял бровь Таддеуш, — вас не слишком вдохновляет работа на гроксовых фермах. Медиан Вринтас расстроилась бы, услышь она такое.

— Проведи вы столько времени, сводя балансы в бухгалтерских книгах, сколько этим занимаюсь я, то поняли бы, как мало значит мнение Медиан Вринтас. У нее могут быть свои взгляды на это, но именно благодаря мне Администратум вовремя собирает с планеты дань.

— Вы умеете говорить напрямик, — улыбнулся Таддеуш. — Редкое явление в наши дни, уж поверьте. Я бы даже назвал это приятным разнообразием.

— Если вы прилетели, чтобы убить меня, инквизитор, вы сделаете это вне зависимости от того, что я сейчас скажу. А если нет — то и пули зазря тратить не станете.

Таддеуш откинулся на спинку неудобного кресла. Остальным адептам достало такта покинуть офис раньше, чем инквизитор успел приказать, чтобы их вывели. Поэтому единственным посторонним звуком в помещении с низким потолком был гул когитатора, оставленного включенным где-то в дальнем конце. В ярком свете заходящего солнца, пробивающегося сквозь стекла, была видна повисшая в воздухе пыль.

Этот офис стал домом примерно для тридцати адептов, каждый из которых обладал собственным рабочим местом и терминалом. Стены и другие поверхности покрывали бумаги — распечатки статистических данных, графики, карты, показатели распространения разнообразных заболеваний, обычно преследовавших гроксов, и мрачные объявления, требующие от адептов принесения себя в жертву Империуму. Администратум пытался установить здесь те же порядки, что и в любом дворце или на заводе. Его работники должны были посвятить свои жизни служению, бесконечной рутине, без которой рухнула бы макроэкономика Империума.

— Вы интеллигентный человек, адепт. Мало кто из людей в таких вот местах может узнать инквизитора с первого взгляда. Медиан Вринтас это так сразу не удалось. Мне ведь даже доводилось слышать рассказы о том, что мы на самом деле не существуем, как и о том, что мы на самом деле всего лишь злобные боги войны, чьи пути никогда не пересекаются с дорогами простых смертных вроде вас. Но вам, похоже, известно больше, чем остальным. Я прав, консул?

— Я, — с горькой улыбкой на лице произнес адепт, — счастлив доложить, что уже не занимаю этой должности.

— Думаю, мы друг друга поняли, старший консул Иокантос Галлиан Кревик Хлур. Вы знаете, о чем я хочу с вами поговорить.

— Давно уже меня никто так не называл. — На лице Хлура проступило почти ностальгическое выражение. — Потерпеть бы всего несколько лет — и я мог даже встать во главе целого сектора. Но захотелось получить слишком много всего и слишком быстро. Думаю, вы и раньше слышали подобные истории.

— Вы понимаете, — произнес Таддеуш, и интонации в его голосе при этом нисколько не изменились, — что инквизитор Тсурас заочно вынес вам смертный приговор?

— Догадывался, — сказал Хлур. — И многим ли удалось его избежать?

— Не слишком. Капитан Трентиус был помилован, хотя ему теперь никогда не пилотировать ничего крупнее эскортного корабля. Также отпустили несколько представителей обслуживающего персонала, которых Тсурас посчитал слишком малозначимыми, чтобы обвинить в служебном несоответствии. Но практически всех остальных казнили. Должен признаться, что хотя Тсурас и не самый талантливый из моих коллег, но вы проявили великую изобретательность, убегая от него столько месяцев.