Чаша Скорби - [34]

Одна из Серафимов подбежала к космодесантнику сзади и обхватила рукой его шею, пытаясь отпилить ему голову боевым кинжалом. Испивающий Души обернулся и локтем ударил Сестру в грудь, сшибая ее с ног и отбрасывая назад. При этом ему пришлось убрать одну руку от Эскарион, и та смогла упереться ногой в пол часовни, а затем, прокрутившись, вонзить топор в поясницу космического десантника, взрезая керамит и перебивая позвоночник.

Берениса повалилась на пол. Верхняя часть Испивающего Души упала позади. Его ноги еще постояли некоторое время, а потом с лязгом осели на металлический пол часовни.

Берениса заставила себя подняться и подойти к верхней половине космодесантника. Тот посмотрел на нее, уперевшись затылком в пол и задергав обрубком позвоночника, словно выброшенная на берег рыба. Эскарион подняла топор и, даже не включая энергетического поля, отрубила ему голову.

Миксу уже сидела у противоположной стены помещения, склонившись над Шеном.

— Он умирает, сестра, — сказала она.

Две Серафимы помогли Беренисе приблизиться к тому месту, где лежал дознаватель. Кровь хлестала из разорванного плеча, собираясь густой лужей под Шеном. Глаза его были открыты, но не могли сосредоточиться ни на чем, а губы, хоть и шевелились, не издавали ни звука. Миксу отсоединила от его панцирной брони кирасу, и Эскарион поняла, что у дознавателя не осталось шансов. Та же сила, которая оторвала ему руку, сокрушила и разметала его ребра. Внутренние органы были гарантированно изодраны в клочья.

Шен умер на глазах Эскарион.

— Он был солдатом Императора, — произнесла Берениса, угрюмо вспомнив о собственных ранениях. — Нельзя позволить, чтобы он поднялся снова.

Серафимы отнесли тело Шена в турбинный зал, где вложили в его рот поставленную на долгий запал крак-гранату и разметали труп дождем пепла.

Эскарион не была техножрецом и знала ровно столько догм учения Бога-Машины, чтобы поддерживать в порядке собственное боевое снаряжение. Она приказала Серафимам взломать корпуса когитаторов в контрольной рубке, чтобы забрать то, что показалось ей информационными блоками. Сама же Берениса сняла со стены комнаты табличку, где перечислялись имена всех тех адептов, кто когда-либо работал внутри этого аванпоста, — сотни имен, выведенных крошечными буквами на бронзовом листе. Подумав еще немного, она взяла голову мертвого космодесантника, уложила ее в ящик для хранения образцов, позаимствованный в лаборатории, а после бросила туда же и болтерный пистолет, все еще лежавший в кобуре со знаком золотого потира.

Больше ничего ценного здесь не было. Берениса только очень надеялась, что им удалось обнаружить хоть что-нибудь стоящее жизни Шена. Миксу постаралась сделать все возможное, чтобы закрыть раны Эскарион, и та передала ей право вести отряд к точке эвакуации.

Шену оказалось непросто уговорить экипаж корабля военных утилизаторов, чтобы тот подобрал их на пустошах, окружающих улей Квинтус, — Официо Медика наложило вето на любые путешествия сюда, и мало кому хотелось рисковать, высаживаясь в зараженной пустыне. Авторитета Инквизиции едва хватило даже на то, чтобы пробиться сквозь всю бюрократическую волокиту и позволить Шену и Серафимам добраться до Юменикса. Если бы отряд не поспел вовремя к назначенному месту, экипаж корабля просто бросил бы их на планете, без всяких шансов на спасение. До бесплодных свалок на краю улья и так требовалось добираться несколько дней, а в нынешнем состоянии Эскарион на дорогу могло уйти куда больше времени, чем она предполагала.

Как Берениса и рассчитывала, Миксу не стала мешкать и повела отряд через мрак и опасности улья Квинтус.

К карантинной линии, растянутой над Юмениксом, приближался корабль, вышедший из верфей Стратикса. Орбитальные батареи молчали при его приближении, а их экипажи сражались с самыми смертоносными болезнями. Суда Официо Медика бросались в стороны, точно косяки рыб перед акулой, когда инстинкт выживания включал тревожные сирены. К планете приближались безумие и мор, ставшие силой, сосредоточенной внутри одного-единственного существа.

Спаситель был уже почти рядом с проклятыми чумой жителями улья Квинтус.

Глава пятая

Тень, протянувшаяся на многие световые годы, простерлась над зоной боевых действий. Империум взял в карантин истерзанные восстанием Тетуракта миры, установив заградительные зоны вокруг изолированных звездных систем. Целые планеты помещали под домашний арест, их флотилии принуждали приземляться, а населению запрещали вылетать за пределы орбиты без разрешения со стороны военного командования и Официо Медика. В кафедральных соборах Имперской Веры беспрестанно возносились мольбы об избавлении, упрашивавшие Императора, чтобы тот не оставил их в своей милости и подарил бы победу войскам, пока чума еще не коснулась их миров. Поступали мрачные слухи о Тетуракте и о тех ужасах, которые всех ожидали, если ему когда-либо удастся пробиться сквозь флотилии, окружившие его мятежную империю. Губернаторы заверяли своих людей, что Военно-Космический Флот и Гвардия со дня на день войдут в зону боёвых действий и пронзят самое сердце чумного царства Тетуракта. Но, говоря это, сами они из сил выбивались, чтобы возвести герметичные бункеры на тот случай, если болезни все-таки доберутся и до них.