Час до полуночи - [17]

За немецким пластиковым стеклопакетом неслышным победным маршем разворачивала боевые порядки наступающая золотая осень. Холодный ветер теребил озябшие ветви березы, серые низкие тучи отражались в серых, покрытых мелкой тряской рябью лужах. Юркая стайка корольков беззвучно носилась туда и обратно, попутно обкрадывая не успевшие дожить до первых ночных заморозков пышные ярко-красные гроздья рябины. Дворник-таджик в оранжевом жилете поверх болотно-зелёной робы сметал шершавой метлой опавшие мокрые листья с разбитой колесами легковых автомобилей асфальтовой дорожки в некрасивые мёртвые кучки. Ветер, словно взбесившийся пес, вдруг злобно кидался ввысь, рвал тучи в клочья, обнажая пронзительную, до хрустального звона, синеву осеннего неба. Сквозь прорехи и дыры, оставленные ветряными клыками, робко выглядывало солнышко, освещая окрестность тёплыми лучами света.

Журнальный столик был уставлен пустыми пивными банками. Банки вперемежку с чипсами и книгами. «Старый мельник», «Арсенальное Крепкое» и клубное «Ротор» со вкусом-ка…са. Последнее — благодаря знакомству. «Ротор» производится в Голландии. Доставляется в Россию контрабандой на судах Балтийского морского пароходства, ходящих под флагами Панамы, Либерии и Республики Вануату. Вануату — государство на островах Новые Гебриды. Преобладающее население — меланезийцы. Официальные языки — бислама, английский, французский. Большинство верующих — пресветериане. Основа экономики — сельское хозяйство. Главная сельскохозяйственная культура — кокосовая пальма. Помимо кокосов возделывают кофе, какао и хлопок, разводят крупный рогатый скот. Занимаются добычей марганцевой руды, лесоразработками и рыбным промыслом. Столица Республики Вануату — Вила. Продается «Ротор» в ночном клубе «Вермеер Club Chaos». Торгует пивом бармен по имени Вадик.

Новогрудов сидит, закинув на журнальный столик ноги в толстых шерстяных носках, жуёт чипсы и бездумно пялится в окно. Раскрытая книга, обложкой вверх, лежит на коленях. За стеклом глубокая ночь. Лампа на столбе горит с перебоями: вспыхнет ослепительно белым, выхватив часть двора, мигнёт и погаснет надолго.

Дремотная нега ползёт на глаза, смыкаются веки, голова откидывается на спинку дивана, оголяя беззащитный кадык. Он засыпает, но внезапно пробуждается от неприятного чувства, что кто-то смотрит на него сквозь незашторенные окна гостиной. Он вскакивает и подбегает к окну. Книга с громким стуком падает на пол.

Над верхушкой березы парит самолёт. Весь угловатый и ребристый, кажется, он сложен из разноразмерных треугольников. Силуэт самолёта дрожит и колеблется. Причина в том, что по его обшивке безостановочно катится радужная волна, от хвостового оперения до острия носовой антенны. Самолёт разворачивается. Кабина пилота освещена, летчик в пластинчатом комбинезоне и шлеме, маска дыхательного аппарата отстегнута. Лётчик играет машиной, поворачивает её в горизонтальной и вертикальной плоскости, заставляет скользить боком, возвращает на место. Кажется, самолет прицеплен к берёзе эластичным жгутом. Лётчик развлекается. Он выключает и включает проблесковые сигнальные огни на хвостовой плоскости, крыльях и корпусе, освещает гостиную лучом узконаправленного носового прожектора. Лётчик смеётся, довольный произведённым эффектом. Он отдает честь, прикладывая ладонь к краю шлема, застёгивает маску дыхательного аппарата. Интенсивность волны нарастает. Самолёт расплывается в воздухе и исчезает из виду.

Новогрудов прижимается лицом к стеклу, стараясь разглядеть пропавший самолёт. Бесполезно. На столбе загорается лампа.

Палач из Осте-Пато

В Осте-Пато узнали о том, что он умер через несколько месяцев после того, как гроб, в котором должно было бы находится его тело, под звуки траурного марша Республики и залпы сорока четырёх карабинов, вскинутых в холодное октябрьское небо сорока четырьмя пехотинцами из комендантской роты плавно опустился на дно свежевырытой могилы. На его похоронах не было близких родственников, поэтому два сержанта и подполковник оставались стоять на своих местах, держа на вытянутых руках сложенный в тугой треугольник федеральный флаг, кинжал в потёртых ножнах из буйволовой кожи и все награды усопшего на чёрной бархатной подушке. Его родители умерли, а брат и сестра решительно и без сожаления отказались провожать его в последний путь. Высокопоставленные лица тоже не почтили его память личным присутствием, прислав взамен себя адъютантов, референтов и заместителей, разместившихся отдельно от немногочисленных провожающих, сбившихся плотной стайкой у гроба покойного. Помощники, адъютанты и заместители, расположившись почти ровной шеренгой наискосок от могилы, с каменными физиономиями внимали поминальной речи католического священника, провозглашавшего скорбную формулу прощания: «прах к праху, тлен к тлену», приложив снятые с голов шляпы, фуражки и береты к сердцу. Дождавшись последних слов священника, они, как по команде, надели головные уборы и, не задерживаясь долее, направились к машинам, оставленным у кладбищенской часовни. Вслед за помощниками и заместителями к выходу с кладбища направились солдаты и провожающие. Подполковник и сержанты ненадолго задержались, передавая флаг, оружие и почётные регалии назначенному государством распорядителю похорон и душеприказчику, постная физиономия которого напоминала густо-коричневое перепечённое яблоко. Священник, убрав культовые принадлежности в казённый саквояж, ловко разбирал переносную трибуну. Гробовщики, под присмотром десятника, споро закидывали гроб землёй. Государственный душеприказчик, приняв вещи, принадлежавшие покойному под роспись, дополнил реестр государственным флагом, после чего распрощался с военными и священником, в полной мере исполнившими возложенные на них обязанности. Гробовщики разровняли насыпанный над могилой холмик, застелили глинистый прямоугольник специально предназначенным для таких случаев дёрном, уложили в изголовье стандартную мраморную плиту с именем, фамилией, годами рождения и смерти, утвердили по бокам треноги с погребальными венками и вазоны с букетами цветов. Душеприказчик, обойдя могилу, поправил сбившуюся траурную ленту и переставил вазон, добиваясь полной симметричности. Отойдя назад, он взглянул на внесённые изменения и остался доволен. Подозвав десятника, распорядитель расплатился с ним извлечёнными из портфеля банкнотами. Гробовщики, загасив сигареты, лениво поплелись за десятником, закинув лопаты на плечо. Зачастил мелкий дождик. Распорядитель-душеприказчик надвинул шляпу на лоб, поднял воротник пальто и зашагал к выходу с кладбища, неспешной шаркающей старческой походкой.