Чан Кайши - [8]

Чан с удивлением и восторгом слушал вдохновенные рассказы учителя об этом необычайном человеке, известном также под именем Сунь Вэнь (Сунь «Цивилизованный»). «Ятсен» («Отшельник») было его прозвищем, которое Сунь стал использовать по совету своего китайского учителя-христианина после того, как в 1883 или 1884 году, будучи учеником средней школы в Гонконге, крестился у американского конгрегационалиста[7] доктора Чарлза Роберта Хэйгера.

Сунь являлся выходцем из южной провинции Гуандун, где говорили на кантонском диалекте, поэтому его прозвище и звучало «Ятсен» (в общекитайском произношении — Исянь). Он родился 12 ноября 1866 года в бедной семье в деревне Цуйхэн, недалеко от португальской колонии Макао. В 13 лет переехал с матерью на Гавайские острова (в то время Королевство Гавайи), где жил его старший брат-бизнесмен. Учился на Гавайях, в Кантоне и Гонконге. В 1892 году окончил гонконгский медицинский колледж, работал в Макао и Кантоне, но через два года вновь покинул Китай, вернувшись на Гавайи, где в ноябре 1894 года в Гонолулу создал из китайских эмигрантов первое китайское революционное общество — «Синьчжунхуэй» («Союз возрождения Китая»).

Доктор Сунь Ятсен выступал за революционное переустройство общественно-политической системы Китая на республиканских принципах. Осенью 1895 года члены «Союза» организовали первое антиманьчжурское восстание в Кантоне, закончившееся поражением. После этого за голову Сунь Ятсена маньчжурские власти назначили большую награду. В октябре 1896 года, когда Сунь находился в Лондоне, его похитили сотрудники китайского посольства, которые собирались тайно переправить его в Китай. Но волна протеста, поднявшаяся в английской прессе, заставила горе-похитителей через 12 дней освободить его. Это неудавшееся похищение только увеличило популярность Су-ня среди западных либералов и националистически настроенной китайской общественности, особенно китайских эмигрантов.

Лондонская история произвела сильное впечатление и на Чан Кайши. Равно как и две книги, которые Чан прочитал по рекомендации учителя: труд его земляка, чжэцзянца Хуан Цзунси (1610–1695) «В ожидании рассвета», осуждающий автократию, и сборник цитат «Инструкции по практической жизни» знаменитого конфуцианского философа Ван Янмина (1472–1529), одного из немногих в Китае мыслителей, кто ставил во главу угла своих философских представлений личность.

Под воздействием прочитанного и услышанного от учителя Чан пришел к выводу, что «нам <молодым китайским интеллигентам> нужно, во-первых, двинуть вперед великую идею нации и определить основы революционной идеологии. Во-вторых, ясно сформулировать свои сознательные моральные принципы… <И>, в-третьих, проникнуться духом наших демократических идей».

От учителя Чан узнал и об огромной роли военного фактора в будущей китайской революции. Гу научил его основам китайской военной стратегии и тактики, разъяснив труды знаменитых военных стратегов Суньцзы (545–470 годы до н. э.) и Цзэн Гофаня (1811–1872). И именно он посоветовал Чану как можно скорее отправиться на учебу за границу. «В результате в тот год <1905-й> я принял решение поехать за рубеж», — записал Чан Кайши в дневнике.

Гу много рассказывал о своей жизни в Японии, которая в 1905 году показала всему миру, что даже азиатская страна, сбросившая ярмо абсолютизма и вставшая на путь модернизации, может нанести поражение сильной европейской державе — царской России, скованной тисками абсолютной монархии. В то время, 5 сентября 1905 года, закончилась Русско-японская война, в которой японцы, сражаясь с русскими за концессии в Маньчжурии, победили.

Нинбо, один из крупнейших городов Чжэцзяна, имел, как и Фэнхуа, четырехтысячелетнюю историю. Он расцвел в период Таиской династии (618–907) и с тех пор продолжал развиваться. В центре города высились конфуцианские, буддийские и даосские храмы под изогнутыми черепичными крышами. Рядом располагались дворцы китайской знати, а в тесных переулках и на лодках-джонках, которыми были забиты местные каналы, ютился бедный люд. В целом Нинбо напоминал «лабиринт узких и кривых улиц, на которых всегда толпился народ. Густо населенные районы соединялись мостами < перекинутыми через каналы и реки>. Воздух был пропитан запахом рыбы: Нинбо славился соленой и сушеной рыбой, которую отправляли во все районы Центрального и Восточного Китая».

В 1905 году Нинбо представлял собой типичный колониальный порт: на северном берегу реки Юйяоцзян, перерезающей его с запада на восток, находился небольшой, но уютный иностранный квартал с христианскими храмами, каменными двух- и трехэтажными домами, фешенебельными отелями и дорогими ресторанами. По широким улицам сновали рикши, а в шумном и дымном порту разгружались корабли из многих стран. Английские колонизаторы заставили цинское правительство открыть Нинбо для внешней торговли наряду с другими четырьмя портами (Кантоном, Сямэнем, Фучжоу и Шанхаем) сразу после того, как разгромили маньчжуров в ходе так называемой «опиумной войны» 1840–1842 годов. Цинская монархия подписала неравноправный договор, по которому, в частности, потеряла контроль над собственной таможней, то есть утратила экономическую независимость. Вскоре аналогичные договоры подписали с ней США и Франция, а затем и некоторые другие страны. За первой «опиумной войной» последовала вторая, на этот раз между Китаем с одной стороны, Англией и Францией — с другой (1856–1860), а потом и новая китайско-французская война — за Вьетнам (1884–1885). Обе эти войны маньчжуры тоже проиграли. В результате Китай превратился в полуколонию западных держав, к которым в 1895 году присоединилась Япония, разбившая маньчжуров в войне 1894–1895 годов. В сентябре же 1901 года восемь держав заставили Цинов принять «Заключительный протокол», последовавший за их совместной интервенцией в Северный Китай с целью подавления восстания так называемых «боксеров» (китайских крестьян-бедняков, мастеров боевых искусств, чьи приемы напоминали кулачный бой). Последние восстали против «иностранных заморских дьяволов» и даже получили поддержку вдовствующей императрицы Цыси, правившей тогда Китаем. По этому протоколу Цины должны были в течение тридцати девяти лет выплатить огромную контрибуцию — с учетом четырех процентов годовых 670 миллионов золотых долларов США!