— Цилай! Цилай! — спохватился ещё один толстяк, посылая китайских солдат в атаку на наглых стрелков.
— Лай! — охотно подхватило глумливое это. — Лай-лай-лай, ди-лай-ла!
Вася поймал крикуна в прицел и потянул спусковой крючок. Новоявленный командир схватился за простреленное плечо, и спустя мгновение упал иссохшей мумией. Но приказ отдан, и авангард пошёл в атаку. Только не сразу — ещё полторы долгих минуты китайцы стояли под обстрелом, и вот…
— Егорыч, разбуди меня! Ты видишь то же, что и я?
— Фитильные фузеи? — зауряд-прапорщик перекатился за камень, сменив позицию, и вставил новый магазин. — А чего такого, стреляют же? У них ещё багинеты рукоятками в ствол втыкаются.
Хлоп! Семидесятый размер первого снегоутаптывателя вступил на «вьетнамскую хлопушку». Хлоп! Ещё один с воем покатился, пятная снег красными брызгами.
Потери от минного поля противника не смутили, и он упорно лез вперёд, усеивая крутой склон невысокой горы неподвижными телями.
— Цилай! Цилай!
Послышались бабахи древних фузей, и здоровенный кусок свинца расплющился о щит прямо перед лицом Красного. Меткого стрелка тут же снял кто-то из егерей, но пальба продолжалась. Чуть ли не пятидесятиграммовые пули лупили по растянутой над отделением защите и отдавались при попаданиях головной болью.
И только через десять минут китайцы дрогнули и откатились назад. Но почему-то не стали искать лёгких путей и уходить на минное поле перед позицией нижегородских драгун.
— Херню какую-то готовят, господин подпоручик, — предположил Глеб Егорович. — Сваливаем отседова, или ещё постреляем?
— Как у нас с патронами?
— Сейчас узнаем, — кивнул зауряд-прапорщик и заорал во всё горло. — Доложить о расходе боеприпасов!
После докладов Василий вздохнул:
— Не густо. В самом деле, Егорыч, уводи людей, а я здесь ещё немного позлодействую.
Вообще-то Красный не рассчитывал на затяжной бой, и засада была устроена исключительно с целью проверки управляемых боеприпасов и патронов с наложенными проклятьями. Командир роты тоже настаивал на немедленном отступлении после испытаний.
— Я тоже останусь, Василий Иосифович.
— Не доверяешь?
— Ну-у-у… — смутился Глеб Егорович, но признался. — Беспокоюсь я за вас, господин подпоручик. Взвод и так полтора года без командира был, и если…
— Никаких если! — отрезал Вася. — У тебя дара хватает только папиросу прикурить, только отвлекать будешь.
— И прикрывать.
Красный немного подумал, и согласился. При грамотно составленном наградном листе за прикрытие отхода отделения под огнём превосходящего противника зауряд-прапорщика ждёт второй Георгиевский крест, а там и до полного банта недалеко. Бантист во взводе — это почётно, и благоприятно влияет на карьеру командира взвода.
Китайцы откатились метров на триста, и при желании их можно было продолжить выбивать, но Вася решил приберечь патроны. Пусть лучше по минному полю бегают. Вот только не хотят они по нему бегать.
— Отослал я наших, Василий Иосифович — доложил вернувшийся зауряд-прапорщик. Глеб Егорович проговаривал имя и отчество Красного полностью и без привычных сокращений, соблюдая въевшуюся за тридцать с лишним лет службы субординацию. — Что там макаки?
А у противника в первые ряды протолкались странные существа, от головы до пояса похожие на людей, но ниже выглядевшие странной помесью кенгуру и кузнечика. Даже колени назад, как и полагается. Впрочем, ничего удивительного, в Поднебесной одарённые являются собственностью императора, и только он один решает, в каком качестве ему нужны владеющие магией подданные. По непроверенным слухам, там даже рис с полей убирают с помощью живых полумеханизмов. Так что говорить про армию!
Огнестрельного оружия у кенгуро-кузнечиков не видно. Скорее всего, эти прыгуны созданы для преодоления препятствий вроде минных полей или окопов, а при скачках пользоваться дульнозарядными фузеями неудобно. Оно и понятно, их дело — заставить противника увязнуть в рукопашной схватке до подхода основных сил, а уже те расстреляют обороняющихся в упор. И скорее всего, без разделения на своих и чужих. У китайского императора, как и у английского короля, тоже много!
— Эх нам сейчас и вломят, Василий Иосифович, — прокомментировал зауряд-прапорщик. — Делаем ноги, как рекомендует устав от тридцать пятого года?
Красный против отступления не возражал. Вообще-то он уже пожалел о своём намерении проявить индивидуальный героизм, и решил считать это намерение обычной разведкой для выявления возможностей противника. И вот она, то есть разведка, как раз подразумевала быстрый и по возможности незаметный отход.
Но не успели.
— Цилай! Цилай!
Прыгуны, подгоняемые длинной бамбуковой палкой командира, дружно бросились в атаку. Полетели в атаку, расправив перепончатые крылья.
— Эх, ёпта! — неизвестно чему восхитился Глеб Егорыч, шестью выстрелами сбив четверых.
Шлёп! Оскаленная морда, в которой не было ничего человеческого, щёлкнула клыками, расплющившись об энергетический щит зауряд-прапорщика. Вася вовремя сообразил, что в их двойке Глеб Егорович является слабым звеном, и бухнул в его защиту… А сколько и чего бухнул? Да неизвестно, потому что сам упадка сил не почувствовал. Зато увидел и услышал, как с противным писком разлетаются в разные стороны крупные летучие мыши.
