Цена Жизни - [73]

Федор Ушаков как оруженосец, взял оба автомата, а Степан взял Машу на руки, будто ребенка, и они тронулись в обратный путь. Разведчики из своих укрытий помахали им вслед, а лейтенант Костин еще долго вслушивался в тишину в той стороне, куда Степан унес Машу. Конечно, разведчики догадывались, что лейтенант Костин был влюблен в Машу, но Маша сделала свой выбор.

Маша проболела три недели, и всё это время она лечилась в медсанбате, там же и ночевала. Время от времени она заходила в блиндаж к разведчикам, справлялась, как у них идут дела, и конечно спрашивала, не получили ли они ещё новую рацию. И всё время ответ был один — нет. Но лейтенант Костин обещал Маше получить рацию в ближайшее время.

Данные той разведки, во время которой Маша получила ранение, обрабатывались в штабе дивизии. Немцы произвели перемещение своей тяжелой артиллерии километров на 20–25 вдоль линии обороны дивизии генерала Первухина. Нового они ничего не придумали, а разместили свою дальнобойную артиллерию полукольцом, немного огибая болотистую местность. Это всё зафиксировала и наша армейская авиационная разведка. Её данные также были направлены в штаб дивизии генерала Первухина.

Разведчики полка полковника Родионова небольшими группами производили разведку и убеждались, что немцы стягивают в это новое место значительную часть своих войск, видимо готовясь к прорыву до наступления холодов. Готовились к обороне и наши войска. Дивизионное начальство поставило задачу перед всеми полками — в случае прорыва немцев в неожиданном месте нашей обороны быть готовыми к подвижной обороне.

* * *

Разведвзвод старшего сержанта Зуева получил новую радиостанцию. Этому способствовал и старший лейтенант Костин. Ему за хорошо и умело проведенную операцию в разведке было присвоено очередное звание, и все разведчики-участники той операции были награждены правительственными наградами, в том числе и младший сержант Пашкова. Она была награждена медалью «За боевые заслуги».

Старшего лейтенанта Костина переревели из штаба дивизии в полк полковника Родионова начальником разведки и, видимо, не без его участия. В штабе дивизии был образован дешифровальный отдел с двумя переводчиками, которые стали заниматься прослушиванием немецких зашифрованных радиопередач. Поэтому необходимость в штабе дивизии Костина как переводчика отпала.

Наступило небольшое затишье, а это вызывало двоякое чувство, словно затишье перед бурей. Штаб полка полковника Родионова с участием старшего лейтенанта Костина стал разрабатывать план глобальной разведки с проникновением непосредственно на территорию вновь сконцентрируемых и других немецких войск. И, конечно, хорошо было бы определить — в каком месте фашисты готовят прорыв. А то, что они его готовят, не было в этом сомнений. И самое главное — узнать дату и время этого прорыва, а для этого необходимо взять в плен «языка», желательно офицера — штабиста.

Задача сложная, а для этого надо послать в разведку небольшую группу самых опытных разведчиков. Старший лейтенант Костин пришел в блиндаж к разведчикам, изложил план операции и добавил:

— Это жизненная необходимость при нашей тяжелой обстановке под Ленинградом.

Старший лейтенант Костин и старший сержант Зуев стали составлять список и обсуждать каждого разведчика в отдельности.

В список разведчиков вошли 5 человек: старший сержант Зуев, сержант Батько, младший сержант Ушаков, рядовой Ахтырский и рядовой Смирнов. Группе Степана Зуева, Федора Ушакова и Григория Ахтырского надлежало попытаться проникнуть на охраняемую территорию немецких войск, произвести разведку и захватить «языка». Разведчикам другой группы Семену Батько и Ивану Смирнову необходимо находиться на нейтральной территории в засаде, и в случае неудачи первой группы обеспечить прикрытие её отхода за нейтральную полосу.

Вся группа вышла на задание еще до рассвета. Пройдя наши боевые охраняемые позиции и выйдя на нейтральную полосу, группа разделилась. Батько со Смирновым остались в засаде, а троица — Зуев, Ушаков и Ахтырский ползком стали продвигаться вдоль охраняемого объекта немцев.

За столь короткое время немцы соорудили для вновь переброшенных войск целые охранные сооружения, забор из колючей проволоки с висящими пустыми банками для сигнализации, траншеи вдоль всего забора, блиндажи с боевыми точками. И это всё по периметру длиной свыше 3-х километров и с часовыми через каждые 300 метров. Через колючий забор проглядывалась тщательно замаскированная вся военная техника.

Это были дальнобойные орудия и бронетанковые войска. За колючим забором метрах в 30 от него стояло одноэтажное длинное здание барачного типа, и разведчики подумали, что это туалет. От него вела дорожка к центру. Оттуда время от времени совершали прогулки по необходимости толи солдаты, толи офицеры. Трудно было разобрать, потому что всё время, пересекая эту дорожку, идущую к туалету, ходил часовой с автоматом, а разведчикам еще ближе к забору подойти небезопасно.

Разведчики понимали, чтобы проникнуть за забор, надо в заборе сделать лаз-проход и ближе рассмотреть и военную технику и взять «языка» возле армейского туалета. Но как это сделать?