Цена Жизни - [72]

Прошло немного времени и показалась группа сержанта Батько. Он трижды «прокрякал» уткой, и ему ответил сержант Беридзе. А группы старшего сержанта Зуева ещё не было.

Вдруг раздался противный свист мины, а за ним и взрыв. Это сработал немецкий миномет. Немцы то ли заметили движение группы разведчиков в болоте, то ли просто время от времени стреляли из миномета наугад по тем местам, в том числе и заболоченным, где они боялись ходить или боялись партизан.

Сильный взрыв потряс воздух, мощный осколок от разорвавшейся мины попал в рацию. Рация слетела с пенька, а Маша слегка вскрикнула и опустилась на колени. Лейтенант сбросил наушники, приподнял Машу и понял, что она ранена. Он увидел на груди у Маши с левой стороны красное пятно. Лейтенант расстегнул у Маши гимнастерку и хотел ее снять, но потом передумал и сказал:

— Сейчас, тебя Маша сержант Беридзе перевяжет, он в разведвзводе санинструкторские курсы проходил…

— Нет, не надо, — произнесла Маша, — рана небольшая. Я чувствую осколок, он небольшой.

Она достала носовой платок и правой рукой под гимнастеркой прикрыла им рану, сказав при этом:

— Сейчас вернется Степан Зуев, и он меня перевяжет…

У Маши в разведвзводе был большой авторитет, она держалась со всеми дружелюбно, но строго, и лейтенант не стал ей возражать. Он снял свой маскхалат, расстелил его около небольшого куста, и Маша Полусидя, полулежа на нем стала ждать возвращения Степана.

Лейтенант поднял рацию, в середине её торчал огромный осколок, и стало ясно, что рация уже ремонту не подлежит. Все разведчики осмотрели рацию по очереди, приговаривая, что вот мол рация погибла, но спасла радистке жизнь.

Минут через двадцать «крякнула» утка, и все поняли, что это Гриша Ахтырский. Гриша обладал абсолютным слухом и подражание птицам у него здорово получалось.

Все разведчики помнили один комический случай, произошедший недавно при раздаче пищи из полевой кухни. Гриша Ахтырский и Ваня Смирнов пошли за обедом, взяв с собой всё необходимое. Подойдя к кухне, которая располагалась на небольшом прицепе, они увидели, что около котла стоял молодой солдат — повар, толи узбек, толи казах. Гриша его поприветствовал:

— Селям алейкум, кашевар!

— Ва алейкум ас-салам, — ответил повар.

— С чем у тебя сегодня суп, — спросил Гриша, подавая ему солдатский термос.

— С курицей, — ответил повар, ловко орудуя черпаком и прежде чем закрыть крышку термоса добавил туда еще полчерпака.

Гриша взял термос, открыл крышку, понюхал и сказал:

— Слушай служивый, да тут курицей то и не пахнет совсем. Где же она?

И Гриша закудахтал курицей, да так похоже, что повар изобразил на лице недоумение, и быстро соскочив с прицепа, опустился на корточки и стал искать курицу под котлом.

Ваня чуть не умер от смеха, а повар, даже не поняв, что его разыграли, долго ещё ходил возле прицепа и всё время заглядывал под котел, недоумевая-куда же подевалась курица…

* * *

Когда утка «крякнула» третий раз, ей ответил Зураб и тоже три раза. И тут показался Гриша. За ним на некотором расстоянии шел Федор Ушаков. И тут Гриша сказал Зурабу:

— Сержант! Твоя «утка» как-то по грузински «крякает»…

— Так она же всю зиму зимовала в Грузии, вот и разучилась по-русски, — ответил Зураб, и все засмеялись.

Показался и Степан. Он шел последним и тут же спросил:

— Это у вас был взрыв?

— Да, у нас, — сказал лейтенант, — Машу, вот ранило…

— Ну и как, вы перевязали её, — спросил Степан.

— Нет, — ответил лейтенант.

— Почему, — возмутился Степан.

— Она хочет, чтобы ты сам сделал ей перевязку.

И только сейчас Степан увидел Машу. Она лежала на маскхалате, прислонив голову к кусту и держась за грудь. Он наклонился к ней, она это почувствовала и не открывая глаз тихо сказала:

— Я хочу, чтобы ты это сделал.

— Сейчас, сейчас, Маша, потерпи еще немного.

Степан снял свой маскхалат, положил его под голову Маши, затем снял с нее уже расстегнутую гимнастерку, потом своим острым ножом разрезал её рубашку, отвернул края и оттуда выскочили две упругих девичьих груди. На одной из них торчал осколок от мины, пробивший и гимнастерку, и рубашку. Осколок был небольшой порядка 15 мм, но он впился своим острым концом в мякоть. Степан на мгновенье задумался — как его извлечь. Он впервые вот так видел женскую грудь. Маша это интуитивно поняла или почувствовала и не открывая глаз, сказала:

— Смелей, разведчик…

— Да. Да, Маша, я всё сделаю. Сейчас тебе будет немного больно.

Степан надавил левой рукой на раненую грудь снизу, — осколок мины обнажил края. Затем Степан правой рукой острием ножа выковырнул его. Потом он обработал рану и затем сделал перевязку, делая это быстро и аккуратно. Осколок он положил в карман Машиной гимнастерки на память и одел её на Машу.

Когда всё было готово, Степан подал сигнал лейтенанту. Тот подошел к ним и спросил Машу о самочувствии.

— Неплохо, — ответила она, но услышав Машин голос лейтенант всё же решил отправить Машу до наступления темноты в медсанбат. А это еще 2,5–3 часа. Да и Маша может не выдержать. Поэтому он сказал Степану:

— Я попрошу тебя, Степан, Машу надо срочно доставить в медсанбат. Перекусите по дороге по очереди, с тобой пойдет младший сержант Ушаков, он понесет оружие, а ты Машу. Мертвое простреливаемое пространство придется преодолеть ползком…