Целитель сердец - [20]

В этот момент Мари-Роз повернула голову и увидела коробку шоколадных конфет:

— Мои любимые конфеты! О, и мои любимые цветы! Какие очаровательные фрезии. Спасибо, Триша. Ты очень мила. Ты никогда не забываешь, что я люблю. — Она посмотрела на Тришу, ее черные глаза оценивали ее внешность. — На тебе такой красивый шарф. Ты многое успела посмотреть?

— Довольно много, — ответила Триша.

— Думаю, ты тоскуешь по Джереми. Ты была в «Максиме»?

— Нет, туда стоит сходить?

— Непременно. Все идут к «Максиму», когда приезжают в Париж. «Максим» — это Париж, правда, Рив? — Она повернула голову, чтобы привлечь его к разговору. — Ты должен отвезти ее туда.

Рив смотрел на нее некоторое время, потом, сощурив глаза, уставился на Тришу.

— Вас это предложение устраивает, mademoiselle? — холодно спросил он.

К его удивлению, она ответила без тени сомнения:

— В некоторой степени. Я так много слышала о «Максиме».

— Ну, скажем, завтра вечером в восемь часов?

Триша вежливо поблагодарила его, а он бросил взгляд на часы:

— А теперь мне пора идти, если вы позволите. Аu revoir[9], Мари-Роз, mademoiselle.

После его ухода Триша провела большую часть времени с невесткой, которая, как оказалось, перенесла операцию очень хорошо. За несколько минут до ее ухода вошла старшая сестра и передала, что месье Беннет звонит по телефону и его соединят с палатой через регистратуру.

Мари-Роз подняла трубку и скоро уже рассказывала об операции. После недолгого оживленного разговора она передала трубку Трише.

— Он хочет поговорить с тобой, — сказала она.

Его голос звучал довольно весело.

— Прекрасно. Приятно снова слышать твой голос. Как тебе нравится в Испании?

Очевидно, дела у него там шли хорошо и было ясно, что он влюбился в Испанию. Поговорив с ним немного и попросив его беречь себя, она снова передала трубку Мари-Роз.

«Кажется, Мари-Роз была весьма рада слышать голос Джереми, — подумала Триша, позднее вернувшись на виллу. — Похоже, они в конце концов смогут уладить свои разногласия». Она искренне надеялась на это.

Думая об обещанном посещении «Максима», Триша утром вымыла голову и провела день в саду. У нее было достаточно времени, чтобы подумать, умно ли дружить с Ривом, и имелись всего две причины, насколько она понимала, побуждавшие принять его приглашение в «Максим». Первая заключалась в том, чтобы ради брата встать между ним и Мари-Роз, вторая — его очарованию с каждым разом становилось все труднее сопротивляться. Что ж, это собственная головная боль, но она знала, что нет ничего такого, на что она не пошла бы ради счастья Джереми.

Ради этого случая она решила избрать тунику и подходящий ей жакет цвета бирюзы и желтое шелковое платье. Свежевымытые волосы, уложенные мягкими волнами вокруг головы, напоминали крученый шелк. Ровно в восемь приехал Рив, безупречный в вечернем костюме, с беззаботным видом мужчины, который ничего другого не носит.

Триша и бровью не повела, открыв дверь на звонок и встретив его холодный оценивающий взгляд.

— Гортензия и ее муж уехали к матери и вернутся поздно, поэтому ключ у меня, — сообщила она Риву на тот случай, если он удивится, увидев, что она сама открывает дверь, и подумает, что ей не терпится поскорее увидеть его.

«Максим» встретил их с предупредительно задернутыми занавесками. Входя, Триша увидела настенные рисунки бледных обнаженных натур и зеркала в рамах из темного полированного дерева, гармонировавших с дверными проемами и ширмами смелыми изгибами, в чем чувствовалась рука художника.

На столы с маленькими розовыми лампами падал мягкий свет со стеклянного потолка, украшенного переплетающимися с цветами листьями. Триша могла представить, что мягкий свет подходит под ее цвет лица, придавая ему матовый блеск. Не удивительно, что «Максим» пользуется такой известностью! Представление и декорации были замечательны и уникальны. Возможно, их создавали с расчетом на женский вкус. Они начали с шампанского, которое она пила маленькими глоточками, не обращая внимания на насмешливый взгляд Рива. Пища, которую Триша с удивлением и не спеша пробовала, была превосходна, начиная с густого супа и кончая холодным муссом под горой свежей клубники.

Присутствие Рива, шампанское и совершенная кухня ввели ее в теплое забытье, когда освещение неожиданно приглушили. Свет, словно отблески драгоценных камней, струился из стеклянных панелей, а маленькие розовые настольные лампы создавали интимное настроение, когда оркестр заиграл «Приглашение к танцу» Вебера. Пары выходили танцевать, и Рив пригласил ее. Его рука обняла ее за тонкую талию — она стала дышать отрывисто и неравномерно. Это все, что она могла сделать, чтобы успеть за его длинным уверенным шагом, пока волшебство музыки не укачало ее, настроив на безмятежный лад, и ей захотелось, чтобы танец никогда не кончался. После короткой паузы Рив сказал:

— Боюсь, я не очень увлекаюсь танцами. Мальчиком я был партнером своих сестер на вечеринках. Потом я время от времени ходил на больничные вечеринки и танцы, но они устраивались редко. Я был слишком занят собственной карьерой.

— Удивительно, что вы не женились на медсестре, — сказала она, забыв на мгновение, что он когда-то собирался жениться на ее невестке.