Целебный яд - [14]

Карл взял конверт и прочел:

МИНХЕРРУ ВАН ПОТЕНУ,

торговцу

в Батавии

Легкая краска залила его лицо. Он встал и от волнения не мог подыскать подходящих слов для выражения своей благодарности.

А ван Снуттен продолжал, как-то особенно акцентируя произносимые им слова:

— Само собой разумеется, что если вы встретите на Яве растение или плод, имеющий коммерческое значение, то вы об этом прежде всего уведомите меня или хотя бы моего племянника, к которому я вас направляю… Благодарность — самый красивый цветок и в богатейшем ботаническом саду… и в сердце каждого честного юноши… — закончил он многозначительно.

Карл вздрогнул. Что это? После громких фраз коммерсант заговорил о какой-то благодарности, которая будет выражена в новых плодах и растениях… Но об этом до сих пор не было речи? Так вот с каким расчетом оказывал ему ван Снуттен свое покровительство!.. За свою услугу он требовал результаты его будущих открытий… Его научные исследования должны будут обратиться в товар!..

Этого Хасскарл предвидеть не мог и поэтому твердо ответил:

— Я боюсь, минхерр, что вы обманетесь в своих надеждах. Я скромный натуралист, и едва ли сбудутся ваши ожидания…

Ван Снуттена это не смутило. Он медленно повернулся к своему собеседнику и, переложив погасшую трубку из одного угла рта в другой, ответил:

— Эх, молодость имеет свои пороки. Но считаю нужным предупредить вас, что в жизни каждый должен стремиться только к полезному. Какую пользу принесла бы ваша наука, если бы мы, коммерсанты, промышленники, плантаторы — не пользовались ее результатами? И то на благо человечества!.. Человек должен быть практичным, молодой человек! Мы должны все использовать для человеческого благополучия. А природа так богата… В ней таятся неведомые силы, которые могут быть использованы страждущим человечеством… Если… если найдется человек, которому удастся эти силы открыть… Это вам говорю я, ван Снуттен, который на свете повидал больше вашего. Но… давайте кончим — не забывайте же мой совет. Он вам пригодится… И может оказаться весьма полезным!

— Разве, минхерр, все должно сводиться к прибылям?

— А почему бы и нет? Я торговец. Когда мы человечеству оказываем услуги и при этом получаем какую-то прибыль, разве человечество от этого что-то теряет? Да разве может существовать торговец без прибылей? Ха-ха-ха! — прозвучал веселый смех ван Снуттена. — Да и вам, ученым, не повредит, если в дополнение к вашему жалованию вы подработаете немного денег! Ведь, насколько мне известно, ваш отец не крез и не индийский раджа!

— Да, но… — попытался возразить Хасскарл.

— Никаких „но“, — прервал его ван Снуттен. — В жизни есть некоторые важные вещи, которые каждый молодой человек должен понять вовремя.

С этими словами торговец направился к стоявшему в углу большому железному сейфу, открыл его тяжелую дверцу и, вынув из него кожаный кошелек, сказал:

— А это вам на дорожные расходы. Молодому ученому от старого торговца! На основе взаимности. Мы должны помогать науке, чтобы и она помогала нам.

Он подал кошелек Карлу и снова потрепал его по плечу.

— Да, чуть было не забыл вам сказать, — добавил он, — что на корабле будет и моя дочь Анита. Она едет в Ост-Индию на год, погостить у моего племянника, но если ей там понравится, то может остаться и дольше. Мне будет приятно, если в пути вы будете ее развлекать. Как вам известно, путешествие это продолжительно и, как мне кажется, довольно однообразно. Я думаю, что для натуралиста не составит большого труда занимать молодую девушку и быть ее кавалером. Ей до сих пор не случалось плыть через океан, и ваши услуги будут ей только на пользу. Ван Снуттен пожелал отъезжающему „счастливого пути“, и Карл, торопливо откланявшись, снова очутился на улице.

Старый привратник посмотрел на него с любопытством и закрыл за ним тяжелые железные двери.

Карл Хасскарл шел по тесной торговой набережной. Встречные прохожие, не оглядываясь, проходили мимо.

Левый карман его брюк, где лежал кошелек, оттопырился. Молодому человеку казалось, что деньги жгут ему бок.

На корабле „Голландия“ — одном из быстроходных торговых клиперов — царило большое оживление. Заканчивались последние приготовления перед отплытием в дальнее плавание. Корабль был пришвартован в старой роттердамской гавани у постоянной пристани фирмы „Ван Снуттен и К°“.

Капитаном корабля был ван Петерсен, старый холостяк с плотной фигурой, широким лицом и острым взглядом. Он был известен своей строгостью, которой иногда прикрывал отсутствие характера. Несмотря на то, что он не раз пересекал экватор и знал каждый уголок океана, у него не было уверенности в себе, которая наблюдается у людей, посвятивших все свои силы овладению профессией. Перед каждым плаванием он испытывал чувство страха, представляя себе могучие волны бесконечной водной стихии. Он знал, что быстроходность клипера не в состоянии оградить его от разных сюрпризов мореплавания и что подчас самое прочное судно оказывается не надежнее яичной скорлупы. Он понимал, что в таких случаях „Голландию“ может спасти только опыт его помощников и твердая рука рулевого.

В ясную погоду и при спокойном плавании ван Петерсену не представляло труда отдавать краткие распоряжения, в случае же опасности он терялся, бросал умоляющие взгляды на своих подчиненных, обнаруживая свое полное бессилие. Когда по некоторым внешним признакам можно было ожидать резкого ухудшения погоды или других угрожающих безопасности корабля природных явлений, ван Петерсен умел до последнего юнги включить весь экипаж в борьбу с морской стихией, а сам отходил в сторону, возлагая ответственность на других.