Целебный яд - [16]

— А! Так это вы наш путешественник? Очень рад вас приветствовать на корабле. Я уже было думал, что вы отказались от путешествия. В этом рейсе вы один из наших двух пассажиров, и мы сделаем все от нас зависящее, чтобы вы здесь чувствовали себя как дома.

— Иоганн! — обратился офицер к стоявшему неподалеку матросу. — Покажи господину Хасскарлу его каюту.

— Устраивайтесь, как вам будет удобней, — сказал офицер Хасскарлу. — Надеюсь, что мы с вами скоро увидимся.

Рослый пожилой матрос, с широкой грудью и светлым, изрытым оспой лицом, неуклюже раскачиваясь из стороны в сторону, повел Карла к трапу. Указав ему на дверь каюты, он учтиво отступил в сторону:

— Вот ваша каюта, минхерр!

Принесенные чьей-то заботливой рукой, здесь рядком на полу стояли чемоданы молодого ученого. В иллюминатор проникали последние лучи заходящего солнца. С пристани доносился замиравший шум. Карл очутился в новом мире…

Он задумчиво подошел к иллюминатору. От реки тянуло приятной свежестью, пахло илом и рыбой.

Глава V

Бейтензорг. Яванцы и европейцы.

Бейтензорг[5] боязливо жался к подножию вулкана.

Воздух был накален. Дышалось с трудом.

Вулкан величественно возвышался над тропическим лесом, который доходил почти до самого его кратера. Разноцветные облака словно покрывалом окутывали, клубясь, вечно дымящуюся вершину горы. Временами ветер доносил легкий запах серы.

Два бурных потока прорезали склоны Салака и, как бы заключая в свои объятия, охватывали с двух сторон сады европейских переселенцев. Они несли прохладу расположенным здесь виллам колонизаторов. Эти виллы были лучшим украшением Бейтензорга. Рассеялась грозная тень Дипо Негары[6], наводившая страх на колонию голландской короны. Взбунтовавшийся султан, бессильный и обезвреженный, томился в Макассаре[7], дожидаясь конца своих дней. Подавлением восстания Голландия была обязана генералу Коку — королевскому посланцу и командиру присланной из метрополии особой армии. Перед этим воином королевства была поставлена особо важная задача: истребить непокорных бойцов Дипо Негары.

Не добившись успеха военными искусством, генерал предложил упорному султану вступить в переговоры. Бунтовщику „честным словом“ усмирителя была гарантирована свобода. Дипо Негара поверил данному ему слову и явился на встречу без охраны и оружия… Его схватили, связали и сослали на пустынный остров. Солдатам генерала теперь были уже не страшны копья туземных бойцов. Но у них все еще оставался опасный противник: это были мириады комаров, обитавших в болотах и трясинах колонии. Они продолжали лишать солдат кратких часов ночного отдыха. В армии свирепствовала лихорадка, ежедневно уносившая десятки солдатских жизней. Недоставало хинина, который по высоким ценам доставлялся из Перу.

Все же на острове царило спокойствие. Восстание туземцев было подавлено.

Губернатор Ян ван де Бош ввел новую, так называемую „культурную систему управления“. Она давала плантаторам возможность вербовать сотни тысяч яванцев для работы на плантациях, главным образом, индиговых. Открытое рабство было заменено жесточайшей эксплуатацией.

Плантации белых занимали большие площади, поэтому всегда был спрос на рабочую силу. Для того, чтобы, несмотря на оказываемое туземцами сопротивление, принудить их бесплатно работать на белых господ, были изданы специальные законы. Целью их было заставить эти „ленивые“ племена свыкнуться с рабским существованием ради „развития“ человеческой культуры и цивилизации острова“.

„Культурная система“ предоставляла белым большие выгоды. В их виллах и домах работали только яванцы, тысячи туземцев нагружали и разгружали их корабли, а на плодородных полях копошились мужчины, женщины и дети.

Впереди шли бантенги[8], за ними мужчины, а за мужчинами — женщины.

Усталый взор генерал-губернатора останавливался в часы отдыха не на обрабатываемых полях, а на богатом по своему разнообразию парке резиденции, разбитом на берегу потока Тииливонг. Этот огромный парк постепенно переходил в тропический лес. На одном краю парка находился и ботанический сад, еще в 1818 году основанный Рейнвардом[9]. Он главным образом служил для удовлетворения потребностей личной кухни губернатора Голландской Индии. Научные цели были отодвинуты на задний план.

Два всадника ехали по крутой тропинке вдоль берега Тииливонга. К седлам их откормленных лошадей были приторочены сабли, из-за пояса торчали револьверы. На руке у каждого висела плеть.

Тропинка вилась по каменистому берегу реки и поднималась по склону Салака.

— Неприятная история, — нарушил молчание один из всадников. — Как будто мы едем на охоту за гиббонами… а на самом деле должны охотиться за живыми людьми… Мне опротивело слушать вопли и стоны…

— За что тебе платят, то и будешь делать! — отрезал другой.

Оба продолжали молча подниматься вдоль реки в гору.

Неожиданно их взору открылась широкая поляна, на которой работала группа туземцев. Всадники пришпорили коней и крупной рысью подъехали к работавшим.

Туземцы перестали работать. Лица их были сосредоточены от напряжения.

— Эй, вы, живее! — заорал на них старший всадник и щелкнул своей плетью в воздухе. — Прежде посеете рис его превосходительства генерал-губернатора! Свой рис будете сеять потом! Собирайтесь и марш в дорогу!